Елена не знала второго такого собеседника. Валерий был не в счет. С ним и молчать хорошо. Но Петр всегда восхищал ее своими познаниями. Благодаря ему — в этом Елена была уверена — душа ее раскрылась и потянулась к прекрасному.
— Ты один? — спросила Елена.
— Естественно.
— А почему естественно?
— Да потому что не с кем.
— Холостяк?
— Дважды пытался обзавестись семьей. Но почему-то везло на таких женщин, что и говорить о них муторно, честное слово!
— Может, сам виноват.
— Может быть. Но сомневаюсь. Уж больно они… Ну, не будем! Ты, я вижу, счастлива.
— Не скрою.
— Дети есть?
— Пока нет, но будут. А у тебя же был сын?..
— От первого брака. Оболтус. Приходит, когда нужны деньги. Больше нас ничто не связывает.
— Тебе нет тридцати пяти. Еще не поздно создать семью.
— Пока отдыхаю. Ах, кузина, если бы ты знала, как хорошо быть свободным человеком!
«Кузиной» Елена была для него чуть ли не с пеленок.
— Впрочем, тебя утомили родичи, — сказал он, поднимаясь, — не стану усугублять… Я еще пробуду тут две недели, успеем обо всем поговорить.
Он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал. Елена смутилась: ей показалось, что поцелуй был не таким уж невинным.
Петр уловил беспокойство в ее глазах, улыбнулся и ушел, с достоинством неся крупную свою голову. Длинными волосами, горделивой статью и поступью он напоминал Елене тургеневских героев, может быть, Рудина. И вообще, подумалось ей, Петр — из прошлой эпохи, которую настолько хорошо знает, что это наложило печать на его облик.
— Который год не приезжал, — раздался за спиной голос матери. — А нынче… тоже без телеграммы. Родительницы-то нет, Вереньи.
— Вы писали.
— Так и не знаем, с кем его нагуляла покойница. Родных не осталось, кроме нас, да и что мы… седьмая вода на киселе.
Елена вздохнула.
— Все о тебе спрашивал, — продолжала мать, садясь рядом с Еленой и обнимая ее. — Приедет, говорит, нынче. Откуда тебе знать, спрашиваю. Я, говорит, колдун, далеко вперед вижу, что будет. Шутил, конечно, а ведь прав оказался. Приехала доченька моя.
Еще долго говорили мать с дочерью; выходил Валерий, посидел тоже. Спросил:
— Как с рыбой?
— Да маленько есть еще в реке-то, — ответила теща. — Половишь.
— А где бы червей накопать?
— На удочку, что ли, ловить будешь? — подивилась теща. — Мальчишки у нас тут с удочками ходят. У отца вон и сети есть, и лодка с мотором.
— Куда же он один? — сказала Елена. — Отец-то не может. Придется мне с тобой, Валера.
— Еще чего придумала! — всплеснула руками мать. — Приехала на столько-то там дней и на реке пропадать будет. Да не отпущу я, теткам скажу, те быстро тебя образумят. Не женское это дело — рыбалка. Прежде-то девчонкой была, так вроде бы и ничего, что бегала по тайге, а теперь ты учительница. Соседи скажут — о, родители угостить не могут, так сама рыбу ловит.
— Ну, успокойся, мама, — сдалась Елена. — На шаг не отойду. Вот так и буду сидеть рядышком.
— Да некогда мне рассиживаться-то будет. Какое-никакое, а хозяйство, но в тайгу не пущу. Я с Афанасием поговорю, сойдет за напарника. Ему чего? На пенсии уже, вольный, и все равно рыбачит. Помощнику только обрадуется.
— Вот и договорились, — согласился Валерий. — Пойду спать. А вы посидите.
Назавтра Афанасий уже будил Валерия:
— Эй, рыбак, вставай! Кто же так долго спит?
А еще шести не было.
Валерий по-солдатски споро вскочил, оделся, обулся, попил молока с хлебом, и они подались на реку.
Словом, он так увлекся рыбалкой, что дома показывался редко. Елена была довольна, потому что знала, как благотворно влияет природа на человека. Пусть успокоится, неспешно подумает о жизни, решит, как дальше жить.
Тетки что ни день зазывали в гости.
— Хожу без тебя, даже неудобно, — сказала как-то уже в постели Елена.
— Я не водку приехал пить, — сказал Валерий. — А тетки твои такие хлебосольные, что запросто можно спиться. Я лучше рыбы насушу, повезу целый мешок…
И опять нет его, поплыли с Афанасием вверх по реке.
На всех застольях присутствовал Петр, тоже гость, надо угощать. Пил он мало, чем огорчал теток и их мужей, но никакие уговоры на него не действовали.
Время было летнее, работы на селе хватало, и постепенно все вернулись к своим делам. Елена просилась на покос, но никто ее не брал.
— Этого еще не хватало! — отмахивались от нее тетки. — Ты давай отдыхай. Косить она пойдет! Придумает же!
И получалось так, что днем, когда все уходили на работу, оставалось досужее время. Как-то незаметно появлялся Петр. То в избу заглянет по какому-то пустячному делу да и засиделся на долгие часы. То на берегу реки подойдет. И тогда садятся они с Еленой на перевернутую лодку, старую уже, прохудившуюся, и затевают бесконечный разговор.