Но приходилось ждать. Силы только еще возвращались к Валерию.
Когда он допил апельсиновый сок, вытерла ему губы краешком салфетки и с готовностью спросила:
— Принести добавки?
— Не хочу, — улыбнулся он уголками рта. — Знаешь, Лена, пока ты стояла в очереди, я отчаянно скучал и даже успел обидеться, что так долго не идешь.
— Ах, ты, мой дутик! А меня не было всего-то десяток-другой минут.
— Это для тебя десяток-другой, а для меня — целый год.
— Но теперь я с тобой, и уже никуда не отлучусь, даже чтобы вынести посуду, — рассмеялась Елена.
— Нет, посуду как раз вынеси.
Когда Елена вернулась, Валерий продолжал свой рассказ:
— Так вот, я изложил Сереге положение дел. Он переспросил — чем может помочь? Этот вопрос многого стоил. По нынешним временам, когда каждый заботится только о себе, его поддержка придала мне сил. Я обрел точку опоры, которую искал. И я понял, что Серега, каким он бабником раньше ни был, все же глубоко порядочный человек и настоящий друг. В тот вечер я снова ощутил офицерское братство, чувство, которое, казалось, было утеряно навсегда. Нашу беседу у телевизора прервала Маргарита.
— Прошу к столу, — сказала она.
Мы прошли на кухоньку.
За ужином Серега сказал жене:
— Риточка, у Валеры большие трудности. Разумеется, временные. Ему надо пожить у нас.
— Хорошо, — согласилась она. — Поселю вас, Валера, в той комнате, где жила я, пока родители не переехали в Москву.
— Значит, это квартира ваших родителей? — из вежливости, чтобы как-то продолжить разговор, спросил я.
— Да. Раньше они здесь жили. До тех пор, пока мы с Сережей не поженились. Отец к тому времени стал большим начальником, купил квартиру в Москве и переехал туда с мамой. А нам оставили вот эту.
— И часто они к вам наведываются?
— Редко. Чаще мы к ним ездим в белокаменную.
— А как идут дела у твоего батюшки? — спросил я у Сергея.
Он понял, что намекаю на нашу давнишнюю идею — открыть автомастерскую, — и нахмурился.
— Потерпел мой батюшка фиаско на деловом фронте, и очень даже крупное, — вяло признался он. — Ему пообещали недорого продать партию самосвалов и обязались, если соглашение сорвется, уплатить неустойку — десять миллионов рублей. Он тут же продал эти еще не купленные самосвалы другой фирме. А те потребовали, ежели что, шестьдесят миллионов неустойки. Отец, не особенно раздумывая, согласился. Он не учел того обстоятельства, что президенты первой и второй фирмы — родственники. И те первоклассно надули моего папу. Первая фирма не поставила ему самосвалы и отделалась неустойкой в десять миллионов. А мой батюшка вынужден был выплатить второй фирме все шестьдесят. Этот куш родственники-коммерсанты и поделили между собой по-братски.
— Ну и жулики! — посочувствовал я Сергею.
— Не то слово! Моего отца это надувательство буквально подкосило. Вряд ли он сможет оправиться от удара в ближайшее время.
«Значит, — подумал я, — рассчитывать на помощь в открытии автомастерской не приходится. А самим нам такое дело не осилить. Как же быть?»
Судьба забавлялась мною, словно игрушкой. Только я обрел надежду, почувствовал уверенность в завтрашнем дне, как вдруг снова ощутил себя подвешенным в пустоте.
А Маргарита отчаянно скучала во время нашей беседы. Я был ей совершенно неинтересен, и она даже не считала нужным это скрывать. Вот если б я хоть чуточку был влюблен в нее, если б попытался немного поухаживать.
После ужина мы с Сергеем прошли в большую комнату и снова расположились в кресле.
— Ну, а ты как живешь? — спросил я.
— Не могу точно сказать — живу я или существую, — грустно пошутил он и неопределенно махнул рукой. Это был жест человека, который не знает, куда ему пристроиться и чем заняться.
— Определенных намерений — никаких, — признался Сергей. — Первое время после свадьбы жил как-то бездумно. А сейчас чувствую себя витязем на распутье…
— Но у этого витязя неплохая добыча, — кивнул я в сторону кухни, где гремела посудой Маргарита. — Жена, квартира под Москвой, кое-какие связи…
— Жена… — задумчиво повторил вслед за мной Сергей. — Знаешь, я ведь до сих пор понять не могу, как это Ритка умудрилась женить меня на себе. Ты ведь знаешь, из каких передряг мне довелось выкручиваться.
— Знаю, знаю, — усмехнулся я. — Ты был сексуальным пульсом нашей части. Все амурные дела сходили тебе с рук только потому, что жена полковника…