Наутро она встала бодрой и спокойной, с аппетитом умяла огромный бифштекс и, призывно глядя на меня, заявила, что готова поставить крест на Чарли.
У нас с Виджи есть кое–какие общие воспоминания, но не более того. Ее неуклюжая попытка воскресить прошлое показалась мне просто бестактной, тем не менее я решил оказать ей последнюю услугу.
Злодей Чарли не только подавил ее волю — он дочиста выжег ее женское естество. Бедняга внушила себе (или он ей внушил), что она фригидна. Доктор Мак–Ги прибег ко второму своему излюбленному и неоднократно проверенному средству.
Я поднял ее в пять утра и дал ей нагрузку, способную уморить здоровенного матроса: уборка, стряпня, рыбная ловля, плавание, водные лыжи. После целого дня, проведенного на солнце, она рухнула на надувной матрас прямо на палубе и погрузилась в сон.
Глубокой ночью, когда луна уже вовсю сияла на небе, а легкий бриз разгонял мошкару и создавал приятную прохладу, я осторожно улегся рядом и самым деликатнейшим образом стянул с нее шорты.
Когда она наконец проснулась и уяснила, что происходит, дело зашло уже слишком далеко, чтобы вспоминать обо всех глупостях, внушенных ей Чарли. Сеанс изгнания беса был благополучно окончен, и Виджи уснула со счастливой улыбкой на устах.
Я отнес ее в каюту, где несколько часов спустя, когда лучи солнца пробились сквозь шторы и упали на подушку, пришлось доказывать, что все это не было сном.
Во Фламинго на берег сошла цветущая молодая женщина с великолепным загаром и сияющей улыбкой. У нее больше не тряслись руки, не навертывались ежеминутно слезы на глаза, из голоса исчезли пронзительно–истерические нотки. Она выглядела моложе, чем пять лет назад.
Я сдал ее на руки сестре, которую предусмотрительно заранее вызвал во Фламинго, и предупредил, что возвращение к Чарли равносильно самоубийству. Сестра сухо заметила, что как только заметит у Виджи малейшее поползновение к этому, она собственноручно свяжет ее и доставит ко мне. Надеюсь, мою реакцию на это заявление она истолковала правильно.
Конечно, в миссионерской работе есть некая приятность, но лично у меня через несколько недель общения с нервическими особами появляется звон в ушах. Кроме того, угнетает необходимость контролировать каждое слово — а когда имеешь дело с Виджи и ей подобными, это неизбежно.
Я чувствую себя легко только с теми, кому могу тут же выложить любую глупость или грубость, которая придет мне в голову, без боязни быть неправильно понятым.
К сожалению, Виджи, как и многие другие, — прирожденная жертва. Некоторые такие Виджи благополучно проживают свой век, не догадываясь об этом. Но если им не повезет и они натолкнутся на своего палача, на своего Чарли, — участь их незавидна. Вы наверняка встречали тихих, изможденных женщин неопределенного возраста с робкими улыбками и извиняющимся взглядом. Их мужья, как правило, — толстые самоуверенные жеребцы, громко ржущие над собственными похабными шутками.
На обратном пути из Фламинго обнаружились неполадки в маслопроводе; я сразу вспомнил, что недалеко от Маратона обитает приятель, который облегчит жизнь двигателя, но пощадит мои карманы.
Не то чтобы в карманах у меня было совсем пусто — денег должно было хватить до конца года, однако разумная экономия никому не повредит. В дальнейшем я собирался помочь одному типу вернуть денежки — он был слишком труслив, чтобы справиться самостоятельно, и обещал мне за работу половину суммы. Что ж, половина лучше, чем ничего, — и для него, и для меня.
Ремонт оказался пустяковым, я легко справился бы сам, если бы вовремя пошевелил мозгами. Однако я честно выполнил обещание, данное Мейеру насчет его любимого развлечения, и именно потому мы оказались ночью под мостом во взятом напрокат ялике.
Ловили «Centropomus undecimalis», более известную как «рыба–сержант». Мы подцепили на крючки, как минимум, десяток, но большинство сорвалось. Нам досталось штук пять вполне приличных рыбин — от восьми до двенадцати фунтов.
Пора было сворачивать снасти, но нас все время охватывал неудержимый азарт «Ну — вот — еще — последний — раз». Июньской ночью в понедельник в этих местах пустынно — и на мосту, и под ним, поэтому я слегка удивился, услышав звук подъезжающего автомобиля. Наш ялик снесло вниз, в тень моста, и сверху нас не могли заметить.