На одном из домиков висела табличка, советующая обращаться в контору по аренде недвижимости Говарда, расположенную в трех кварталах к востоку.
У Говарда меня встретила тоненькая молодая женщина в очках с толстыми стеклами.
— 8000? — переспросила она. — О–о, это одно из лучших местечек на побережье. Прежде всего, я хочу предупредить вас, мистер…
— Мак–Ги.
— Мы сдаем квартиры минимум на три месяца. Сейчас у нас есть пять свободных номеров. Самый дешевый — девяносто пять в месяц. Плюс коммунальные услуги. Это летом, а с первого ноября по первое мая — сто тридцать пять.
— Как странно!
— Ничего странного. Нет детей, а значит, меньше шума. Вас двое?
— Нет, я один.
Она подвела меня к стсне, которую занимала огромная карта номера 8000, Коув–Лэйн, на которой были обозначены все дорожки, заборы, ворота и прочее. Кусочки белого пластика, приклеенные к карте, обозначали дома. Из каждого «дома» торчали четыре крючка для ключей. Пять из сорока ключей были отмечены красными ярлыками.
На низком столике возле этой же стены располагался макет дома, обрамленный крошечными деревьями, фигурками людей, заборчиками. Возле каждой квартиры стоял игрушечный автомобильчик. Крыши не было, так что было видно расположение комнат, заставленных игрушечной мебелью.
— В половине домов расположение квартир зеркальное, — сказала она, — но в остальном все одинаково. В каждом доме Д — студия, С — маленькая квартира с одной спальней, В — большая с одной спальней, А — с двумя спальнями. Везде есть отопление, камин, ванная и душ, на полу ковровое покрытие, отдельный внутренний дворик с шезлонгами и прочим. Квартиры полностью обставлены. Сейчас у нас свободны… ага, один А, два В, два Д. Д стоит девяносто пять до первого ноября, В — сто шестьдесят два пятьдесят; в год это получается две двадцать. Поскольку вы один, А вас вряд ли заинтересует. Мы берем аванс за два месяца.
— А кто обслуживает номера?
— Мы постараемся помочь вам найти кого–то, но договариваться вы будете сами.
— Я бы хотел посмотреть на этот В.
— Да, но… Не могли бы вы прийти после четырех? Пока я здесь одна, я не могу отлучаться.
— Честное слово, я не собираюсь красть чайные ложки, — сказал я, вытаскивая бумажник.
— Я знаю, мистер Мак–Ги, но…
Я протянул ей четыре пятидесятидолларовых бумажки.
— Вот вам залог, а если номер и впрямь так хорош, как вы расписываете, я тут же вернусь и вручу вам задаток за два месяца. Годится?
Она испытующе посмотрела на меня и кивнула:
— Хорошо. Деньги не нужны. Вот вам ключ. Номер 5 В. И возвращайтесь поскорее, — улыбнулась она.
— Расположение такое же, как здесь? — спросил я, заставив ее вновь повернуться к макету.
— Да, точно такое.
Я мучительно соображал, чем еще можно отвлечь ее внимание, и молился, чтобы хотя бы зазвонил телефон, но тут на мое счастье вошел почтальон.
— Зарегестрируй письма, Бетси.
Она отошла к конторке и занялась письмами. Воспользовавшись этим, я снял ключ от номера 7 В с крючка, а на его место повесил ключ от номера 5 В. Это не заняло много времени, и я сразу же направился к двери, кивнув ей:
— Спасибо. Я скоро вернусь.
Машину я поставил у самых дверей номера 7 В, так как приготовленная мною легенда предполагала полную открытость действий. Поэтому я как ни в чем не бывало подошел к двери и повернул ключ. Дверь открылась, я переступил порог, но захлопывать дверь не стал, решив, что так будет естественней.
Судя по спертому и раскаленному воздуху, в квартире никого не было. Здесь действительно было очень уютно, но в данный момент чертовски жарко. Я сразу же почувствовал, как пот заливает глаза.
Через несколько минут я убедился, что кто–то успел побывать тут до меня, но действовал весьма аккуратно. Не было ни мехов, ни драгоценностей, о которых упоминала Эва. Зато остались нетронутыми белье, повседневная одежда и несколько вечерних платьев. Запасов косметики на туалетном столике и в ванной хватило бы, чтобы открыть небольшой магазин. Со специальной полки в туалете исчезли чемоданы. В разных местах квартиры я насчитал около сорока пар обуви. Никаких бумаг, ни одного письма или фотографии. Стереопроигрыватель с огромным запасом пластинок в Эвином вкусе. Везде было очень чисто, кровать застелена свежим бельем, в ванной чистое полотенце, но на полированном столе — еле заметный слой пыли. Из окошка кухни было видно, что гараж пуст. Окончательно я убедился в своих подозрениях, когда перевернул один из стульев. Обивка была сдернута, из–под нее торчали блестящие пружины. Если бы это произошло давно, пружины при такой температуре и влажности успели бы заржаветь и потемнеть.