Мориса алкоголь, наоборот, побуждал к смелым предположениям:
— Но также могло быть…
Сильный удар прогремел в квартире. Они вскочили и выбежали в прихожую. Входная дверь была открыта. Бледная, еле державшаяся на ногах Валери стояла, прислонившись к стенке.
— Куда вы хотите идти? — спросил Морис.
С искаженным от напряжения лицом девушка пыталась оттолкнуться от стены. Действие лекарства было еще настолько сильным, что она зашаталась при попытке двинуться к двери. Жан–Люк заслонил собою дверь.
— Вы должны лечь. Пойдемте.
Валери обеими руками ухватилась за косяк и напряженно покачала головой. Она невнятно проговорила, с трудом ворочая языком:
— Я хочу уйти…
— Вы еще не можете ходить.
— Нет… нет… могу.
Она пошатнулась.
— Почему вы хотите уйти? — спросил Морис.
Она уставилась на него, словно впервые его увидела.
— Прошу… я хочу уйти… прошу, — медленно проговорила она.
— Потому, что вам нужно проинформировать убийцу о том, что произошло? — спросил Морис.
Валери съежилась, и кровь прилила к ее лицу. Слегка пригнув голову, как боксер, готовящийся к нападению, она с неожиданной силой оттолкнула Жан–Люка, бросилась к двери и выскочила на лестничную площадку. Там она зашаталась так сильно, что ей пришлось балансировать руками, чтобы сохранить равновесие. В ее широко открытых глазах было выражение бесконечного отчаяния. Она тихонько заплакала и упала без чувств на руки Жан–Люка. С помощью Мориса он отнес ее обратно в спальню. Приподняв веко, он констатировал:
— Теперь она опять заснула.
Морис стал копаться в сумочке, которую Валери оставила на софе при попытке к бегству. Среди многочисленных мелочей, которые женщины носят в сумочках, он нашел ключ от ее квартиры и положил себе в карман. Взглянув на спящую Валери, он спросил у Жан–Люка:
— Могу я вам ее доверить до утра?
— Само собой разумеется. Я отсюда не уйду. А что вы собираетесь предпринять?
— Я поеду к ней на квартиру.
— Не лучше ли обратиться в полицию?
— Нет, — решительно отказался Морис.
Жан–Люк не стал возражать, но проводил отца Изабель до двери с озабоченным видом.
— Можете не волноваться, — дружески проговорил Морис. — Я убежден, что к утру весь этот кошмар рассеется.
Он сошел вниз по лестнице, вышел в сад, освещенный яркой луной, и сел в свою машину. Мотор был холодным и заработал только с третьего раза. Наступило время тишины, которое начинается по окончании работы метро и длится до начала его работы. В эти особенные часы в Париже такая тишина, как в маленьком городке в провинции.
Улица Гей–Люссака не была исключением. Морис поставил машину, невзирая на то, что стоянка была запрещена. Во время своей не более чем пятнадцатиминутной поездки он составил себе план действий.
Как только он вошел в квартиру Валери, он начал выполнять его. Не теряя времени, даже не сняв пальто, он тут же взял телефонную трубку и набрал номер приема телеграмм.
— Мне нужно отправить телеграмму в черте Парижа, — сказал он.
— Мы не принимаем телеграмм до семи часов утра, — возразил служащий, — за исключением особо срочных случаев.
— Это и есть особо срочный случай. Тяжелый несчастный случай.
Морис почувствовал легкое угрызение совести, но решил, что его ложь имеет оправдание. Он продиктовал текст.
«Дюпон чувствует себя плохо. Не могу к тебе приехать. Не звони. Приезжай скорее.
Валери.»
Он положил трубку. Очутившись в этой знакомой квартире, он вдруг вспомнил, как часто мысленно бывал здесь. Да и не только мысленно. Только вчера он сидел здесь и смотрел на Валери, склонившуюся над рисунком. Глаза его заблестели, когда она подняла голову и посмотрела на него. Нет, сейчас по телефону он не солгал. На самом деле произошел тяжелый несчастный случай и даже со смертельным исходом. Умерла любовь в его сердце. Лучше всего было бы просто поплакать, но слезы, стоящие в его глазах, нисколько не смягчили его решимости. Он прошел в ванную, умылся холодной водой и вернулся в комнату.
Теперь, когда все уже было сделано, он почувствовал усталость и прилег на кушетку. Чтобы не заснуть, он стал внимательно разглядывать окружающую его обстановку. Над ним в воздухе парили рыбы, на которых с того же места смотрел восемь дней назад Даниэль. Да, он правильно тогда заметил, что зеленая рыба вдруг бросилась на него с раскрытой пастью. Это был точно такой же кошмарный сон с таким же внезапным пробуждением. Что это: зазвонил телефон или звонок у входной двери? Между щелями жалюзи проходил тусклый свет. Снаружи в замке повернулся ключ. Морис очнулся и поднялся. В маленькой прихожей раздались шаги. Затем в комнату вошел… Кулонж.