В девять утра Франц, Тагир и Фуат подошли к дому Сотникова.
— А вот, парни, и он сам, возле овощного киоска. Вы не подходите, я сам разберусь.
— Да чё с ним разбираться, лекции читать? Может, еще портрет с него нарисуешь? — скривил Тагир губы в ехидной улыбке.
Франц понял: в душе они считают его никчемным интеллигентом.
Сотников, увидев Франца, зашел за киоск и прислонился спиной к металлической обшивке.
— Чего тебе нада?!! Сейчас возьму топор и отрублю тебе…
Докончить знакомую тираду Франц ему не дал. Ударом кулака в челюсть он сбил его с ног.
— Где паспорт, гад?.. Отдавай паспорт!
— Забери в заднем кармане, — мгновенно став сговорчивым, прохрипел Сотников.
Собирались люди. Сотников не поднимался. Франц вытащил из заднего кармана Сотникова свой паспорт и хотел уйти.
— Не будь быком, дай ему пару раз под яйца, — схватил Франца за рукав Тагир, и с остервенением ударил Сотникова ногой в бок.
— На, козел, заполучи! Еще заполучи!
Фуат кружил рядом с Тагиром, выискивая уязвимые места на теле Сотникова, бил с явным садистским наслаждением.
— Х-х-х-ха!!! Х-х-ха! — молотил поочередно то одной, то другой ногой в живот.
Попытки Франца их унять наталкивались на матерщинную брань.
— Пошел вон, студент! Пашел, или мы и тебя отоварим!
Озверелые, они почуяли запах крови, который полностью затмил голос разума. Избиение носило явно садистский характер, и только тогда, когда из толпы разбушевавшихся женщин раздался пронзительный крик: “Прекратите! Милиция идет!”, братья, забыв о Франце, перебежали через железнодорожное полотно и скрылись среди домов частного сектора.
IX. Неожиданная помощь
Эта камера была одной из самых больших камер карагандинской тюрьмы. Подавленные люди закомплексовано жались к серой стене. Камерная элита, как всегда, проводила время в перебирании четок и “философских” беседах, смысл которых сводился к поучению новичков.
Пятьдесят пар глаз настороженно встретили вновь прибывших. Харасанов был уверен, и не ошибся, что из этих пятидесяти человек есть люди, которые отбывали условный срок в “его” комендатуре. На этот раз Харасанова бросили на общий режим. Убедившись, что многие из старых рецидивистов не хотят приключений, администрация предприняла еще один шаг. На общем режиме всегда царил беспредел: молодые “бычки”, попав за решетку, корчили из себя строгих поборников уголовных законов.
Плотно скроенный парень вихляющей походкой подошел к Константину.
— Пацаны, я балдею, вы знаете кого к нам забросили? — он изумленно посмотрел на окружающих, — мента к нам падкинули!!! Да это же Харасанов, начальник спецкомендатуры Ленинского района! Майор милиции!
Камера ухнула. Словно зомби из-под зэковского тряпья вылезли озлобленные люди и уставились на Харасанова колючими глазами.
Харасанов понял, что это конец. У многих в руках блестели полоски отточенных супинаторов. Валентин прижался к стенке и твердил:
— Ребята, я его не знаю, нас просто вместе привели.
Харасанов лихорадочно искал выход, но в подобном положении он был один — “выломиться” из камеры. Впрочем, это был не выход. Прапора наверняка ушли пить чай.
— Ну, давай, Андруха, ты его узнал, — ты и завали. Мы тебе поможем, — крикнул стриженый верзила опознавшему.
Харасанов приготовился отразить удар, но в последний момент раздался повелительный голос с акцентом.
— Эй, земляки, па-да-жди… Падажди, так не пайдет!!!
Между Харасановым и толпой встали два азербайджанца.
— Мы земляка в абиду не дадим. Вы не знаете какой он был мент. Он пацанов с химия савсем атпускал. Толик атпустил, да?!. Саша атпустил, да?! Петя Терешок атпустил, да?! Если его завалите — Терешок на тюрма письмо пришлет, вам хана будет!
Слова, сказанные маленьким, худосочным азербайджанцем, сделали свое дело.
— Ну ты, Мамед, даешь! Чё, сразу не мог сказать, что он мужик путевый? Если Терешка отпустил, тогда другое дело.
На первых порах Харасанов был спасен. Случись подобная ситуация на “строгаче”, исход был бы совершенно другим.
Там после таких слов всегда один ответ: “Гасись, мужик! Где ты видел хороших ментов? Мент есть мент!”
Земляки выбили для Харасанова место на втором ярусе. Вечером, в качестве превентивного лечения, один из земляков “упал” на решетку и затараторил в черные квадратики окна:
— Турмушка, турмушка, Харасанов знаешь, да? Ништяк мужик, да? Помогал Терешок из седьмой микрорайон. Кто может, передай на воля Терешок привет от Харасанова. Будет посыльняк и поддержка!