Пули достали его уже на земле. Одна пуля пробила левую руку, вторая вырвала клок кожи на шее.
На стоянке такси он, шокировав своим видом очередь, вскочил в машину и, не дав таксисту открыть рта, сказал:
— Плачу пятьсот баксов, вези в Питер.
По дороге он перевязал рану, и до самого Питера прикладывался к бутылке с ямайским ромом.
Артур встретил Харасанова по-кавказски гостеприимно, но когда узнал о ранении, разволновался.
— Костя, ты хоть понимаешь кем я был до пенсии?! — нервничал он. — Я работал генеральным прокурором Грузии. Если твое ранение и пребывание у меня на квартире вылезут — мне каюк!!!
Харасанов рассмеялся.
— И где ты, Артур, таких словечек нахватался? Вроде бы на флоте не служил, не бродяжничал. Да не бойся так, геноцвале. Если что, меня подстрелили хулиганы. Забыл, что ли, в какое время живешь? Страны Советских Социалистических республик уже нет. Ты — пенсионер, больной человек. Чего тебе бояться?
Артур позвонил своей невестке, в прошлом медицинской сестре:
— Галка, приезжай. Тут у меня друг в подвале на гвоздь напоролся. Возьми инструмент, почистишь рану.
Харасанов, услышав телефонный разговор, долго смеялся:
— Гениально… напоролся на гвоздь. Как в первом классе. Ты меня возвращаешь в детство, дорогой. Принеси мне мою сумку, — попросил Артура. — Иди сюда, посмотри. Вот у меня автомат “УЗИ”, а это обойма с “гвоздями”. Если меня выследят, что маловероятно, буду стараться, чтобы они напоролись на эти гвоздочки.
Пачки долларов, оружие разных систем произвели на бывшего прокурора ошеломляющее впечатление.
— Что это, Костя!? Ты влез в мафию… Господи, ведь ты офицер милиции!
— Был офицером, а теперь беглец из Карагандинской тюрьмы, убийца и еще Бог знает кто.
— Но ведь ты не можешь здесь находиться! Понимаешь?
Константин взорвался.
— Понимаю, что ты выкормыш советской системы — гавно и трус! Помню хорошо твои процессы, когда ты вытаскивал партийную элиту и пускал “под откос” беззащитных рядовых людишек. Я думал ты мне поможешь, посоветуешь как старый товарищ. Но все твои слова сводятся к одному: “Ты не можешь здесь оставаться.” Короче так, Артур, я пробуду у тебя несколько дней. Если настучишь, мои ребята с тобой разберутся. Кажется, ты очень любишь своих внуков… надеюсь, понял, разжевывать не придется?!
Артур Джавахишвили обмяк. Старый лис давно был не у дел. Что такое московская и питерская мафии он знал хорошо.
— Кстати, Артур, если все хорошо закончится, я тебе подброшу тысячу баксов. Хватит на полгода, чтобы кормить внуков “сникерсами”.
Приехала невестка Артура. Женщина мгновенно оценила обстановку. Ничего не расспрашивая прочистила и перевязала рану.
В эту ночь он уже смог выспаться. А на следующий день, утром, затребовал у хозяина телефон.
“По отцу у Василия фамилия Коваленко. Но он, кажется, упоминал, что его паспорт выписан на девичью фамилию матери — Шлингер. Точно, Шлингер! Жарылгапов этой фамилии не знает. А что, если они остановились в одной из московских гостиниц?”
Харасанов лихорадочно набрал платную справку и через минуту стал методически обзванивать московские гостиницы.
Буквально через десять минут ему повезло. Администратор гостиницы “Метрополь” сообщила, что Шлингер Василий Витальевич занимает двухместный номер на пятом этаже.
Харасанов не мог поверить в удачу. Казалось невероятным отыскать так быстро человека в таком городе как Москва. Он тут же набрал номер и замер в ожидании.
— Алло, кто спрашивает Шлингера Василия? — прозвучал знакомый голос.
— Привет, земляк, не узнаешь? Это я, Харасанов.
— Не может быть! Вот это да, это уже настоящий подарок для моего друга.
Через секунду трубку взял Франц.
— Костя, привет. Ты как всегда в своем амплуа. Работаешь, словно Джеймс Бонд. Как ты нас разыскал?
— Брось, Франек, ничего сложного. Школьный учитель после короткого общения со своим учеником может составить программу его будущей жизни.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ничего особенного. Только то, что у вас с Василием есть общая черта — любовь к комфорту.
— А разве это плохая черта?
— С биографией Василия, да и с твоей тоже, в данное время не самая лучшая.
— Не совсем понял.
— Что там понимать? В Москве миллионы квартир. Стоит вам напороться на тотальную чистку гостиниц, и вашей свободе конец. Кстати, еще неизвестно, что последует после нашего диалога. Единственная надежда на перестроечный бедлам.