Быстро темнело. Рева подстегивал и подстегивал лошадку, будто безнадежно опаздывали. Повозка ужасно тарахтела железными ободьями по укатанной гравийке, и грохот не располагал к разговору. Это и хорошо - сама по себе отпадала необходимость держать с Ревой командирскую дистанцию. Когда густая тьма уже окутала окрестности, свернули на ухабистую проселочную дорогу, а вскоре началась деревня с тусклыми огоньками в окнах. Наконец, Рева остановил лошадку:
- Прибыли, командир...
Только теперь Бакульчик заметил контуры вышки на фоне неба, невысокий заборчик из колючей проволоки. Удивился недоуменно: а где караульный? Почему не подал голос, не спросил пропуск? Рева пошел впереди, открыл дверь, пропустил...
Ступил за порог - и застыл на месте, пораженный: в притемненном дальнем углу за столом сидели прожектористы с девчатами!!!
- С прибытием, командир! - вскочил навстречу, улыбаясь во все лицо, ефрейтор Шпаковский. - Мы уже заждались. Привет! - Пошел с вытянутой для рукопожатия рукой.
Свирепым взглядом остановил его в шаге от себя. Шпаковский растерянно опустил руку, неловко замялся, не соображая, что делать.
Он, прибывший принять командование, тоже не знал, что делать, вернее - что делать, знал, но как сделать, чтобы покорректнее, без скандала, не знал. Ничего лучшего, чем немедленно, не церемонясь, выдворить гостей, в голову не приходило.
- Прошу прошения, девчата, - обратился как можно деликатнее. - У нас военный объект и служба... Словом, до свидания...
Девушки недоуменно переглянулись, но ни одна не двинулась с места.
- Да брось, командир... - не вставая, снисходительно молвил Супрунов - долговязый, с массивным подбородком четвертый номер. - Познакомимся, возьмем по маленькой символически, девчата уйдут, а мы, как говорил поэт, будем светить и никаких гвоздей...
Характеризуя каждого, капитан и замполит предупреждали, что Супрунов будет для него самым крепким орешком - похоже, он вершит всем на прожекторе. Но дослуживает последний год, и если будет ерепениться - по первому звонку заберут на заставу, тем более что в ближайшее время его или Реву все равно надо менять, чтобы успеть подготовить замену до их демобилизации.
- Прошу... - не обращая внимания на реплику Супрунова, настойчиво и решительно показывал на дверь.
От торца стола бабочкой вспорхнула симпатичная блондинка в широком цветастом платьице, в одно мгновение стала рядом, заглядывая в глаза, протянула руку:
- Маруся...
Ах, Маруся, или как там тебя, подумал, при иных обстоятельствах встретилась бы ты! Слишком уж много сегодня поставлено на карту...
Четыре гостьи внимательно наблюдали за Марусей.
- Посторонних лиц прошу немедленно удалиться с территории воинской части. Немедленно! - и слегка оттолкнул протянутую Марусей руку.
- Командир... - умоляюще посмотрел Шпаковский, отчаянно пытаясь найти выход из неловкого положения.
- От-т-ставить!
Девчата перекинулись по-эстонски, дружно встали и направились к двери, недоуменно посматривая то на него, то на своих кавалеров.
- Рядовой Рева, проводите гостей за территорию и до моего распоряжения выполняйте обязанности караульного.
Рева пожал плечами, вопросительно посмотрел на Супрунова, и тот мгновенно пришел на помощь:
- Рева без ужина. Голодного не имеешь права!
- Выполняйте приказ, рядовой Рева! - повторил, не обращая внимания на заступничество, подумав: действительна похоже, что Супрунов тут вершит всеми делами...
У Ревы заходили желваки, но молча пошел исполнят приказание. Он, Бакульчик, спросил у Шпаковского:
- А теперь объясните, что тут происходит?
- Будто не видишь... - насупился тот. - Встретить тебя по-человечески хотели...
- М-да-а. Ну, спасибочки!.. - почувствовал, что всякие объяснения, нотации, разносы теперь здесь будут лишними, впрочем, от них всегда мало проку. - Да-а-а...
Установилась гнетущая тишина. Такую недомолвленную, враждебную тишину жутко не любил, выносил с трудом. А кто ее, собственно говоря, любит, кто ее переносит с удовольствием. Они, похоже, пуще него угнетены. Посмотрим, у кого нервы покрепче...
- Командир, нельзя так сразу ломать через колено наконец, не выдержал Шпаковский. - Тебе с нами служить, а служить надо в согласии и дружбе
Не отреагировал на его намек, будто не слышал вообще. Спросил о другом: