Решение показалось прекрасным: за действия подчиненного берет ответственность, приносит извинения командир, хотя, конечно, мало приятного реализовывать такое «прекрасное» решение.
- Как?! - растерялся Супрунов.- Нет, нет... Как же это... чтоб вы? Так я не могу, не могу.
- «Не могу» только штаны через голову натянуть! - сказал нарочито грубо. - Заверни, положи в рюкзак, разбуди Соболева - пускай подежурит, отоспит свое попозже. Проведешь, покажешь, где живет белогвардеец, а сам - быстренько на заставу...
Шли по берегу. Угнетенный Супрунов с рюкзаком и карабином, он без оружия - не тот случай. Не подавал виду, но еле сдерживал волнение перед неприятной встречей с белогвардейцем. Хуже повода для знакомства и не придумаешь...
После скупой «батиной» и более обширной, но ничего не добавляющей по существу замполитовой информации белогвардеец вызывал жгучий интерес, настораживающий, с примесью беспокойства, вроде даже страха. Любопытно увидеть своими глазами не киношного, а настоящего, пусть и поверженного, но живого классового врага. А может, причина была в таинственности, загадочности его судьбы. Никто толком не знал, кто он, откуда родом, при каких обстоятельствах попал сюда, какие грехи у него за душой, кроме разве что: поселился здесь после гражданской войны, женился на эстонке, в конце сороковых посадили, выпустили после смерти Сталина то ли по амнистии, то ли по реабилитации. Два его сына тоже сбежали в Швецию. Оно и понятно: какова яблоня - таковы и яблоки...
- Мать твою так, Супрунов! - выругался с досадой. - Нашел к кому лезть! Тут политика, кроме всего прочего..,
- Черт его знает, не подумал... - сокрушенно ответил Супрунов. - Прости, командир...
Поравнявшись с хутором белогвардейца, Супрунов уныло показал глазами: вот здесь... Заметил, что у него дрожат руки.
- Давай свертки. А сам - быстренько на заставу...
Сунул завернутые в три «Правды» свиную лопатку под одну, буханку хлеба под другую руку, пошел, не оглядываясь, быстрым шагом. Положил ношу на лавку у входа, постучал в дверь.
Вышел щуплый дедок с короткой рыжей бородкой и усами - точь-в-точь как у царя на фотографиях, посмотрел вопросительно: что вам?
- Я - командир прожекторной станции младший сержант Бакульчик, - представился, еле сдерживая волнение.
- Слыхивал, слыхивал... - изучающе, с легкой доброжелательной улыбкой посмотрел белогвардеец. - Слушаю вас, молодой человек...
- Мой солдат совершил тяжкий проступок - украл у вас... - показал на свертки. - Возвращаю и прошу прощения. Заверяю: подобных позорных фактов больше не будет. Еще раз прошу прощения...
В выцветших глазах дедка мелькнуло удивление, переходящее в живой интерес. Хитровато спросил:
- Разрешите вопрос?
- Пожалуйста...
- Скажите, будьте добры, а почему пришли извиняться вы, а не тот солдат?
- Я, как командир, в равной степени несу ответственность за поступки подчиненных. А солдат будет строго наказан...
- Хм... - улыбнулся в усы белогвардеец, явно удовлетворенный ответом. - А солдата наказывать не стоит. Я прощаю егл. Больше, чем вы его наказали, не накажете. Я наблюдал я окно. Для вашего солдата это была нравственная Голгофа. Уж этого достаточно.- Поступим в полном соответствии с воинским уставом, - ответил сухо, подумав: не хватало еще, чтобы учил недобитый белогвардеец!
- Дело ваше... - спокойно и по-прежнему доброжельтелъно молвил дедок. - И бог вам в помощь в искоренения всего неблаговидного, позорящего честь российской армии.
- Советской! - поправил, подумав: а на «советская»» ишь, язык не поворачивается!
- А это все равно, - парировал белогвардеец.
Не было никакого желания вступать в полемику, объяснять, что российская и советская - принципиально разные вещи. Настраивал себя как можно быстрее распрощаться и уйти, однако что-то, - может, простое любопытство повнимательнее рассмотреть вблизи живого «мамонта» белогвардейщины, совсем уже не страшного классового врага, удерживало сделать решительный шаг. Будто догадываясь о его сомнениях, дедок искренне и прочувствованно сказал:
- Порадовали вы, молодой человек, старого русского солдата и патриота. Благодарствую за это. Порадовали и обнадежили. Мягко говоря, стыдно было многие годы за представителей российской армии. Нашими чисто русскими идиотскими привычками соваться в чужой монастырь со своим уставом, гадить, тащить что плохо лежит... - Белогвардеец, видимо, заметил в его, Бакульчика, глазах решительное несогласие, усмехнулся понимающе, уточнил: - Вы, конечно, не знаете, но еще пятъ-десять лет назад не знали ни о замках, ни о засовах. Научили. Вы понимаете, кто... Восхищения, понятно, такое миссионерство у местного населения на вызывало и не вызывает. Вот... Вы и представления не имеете, какое здесь пиво варили. Божественный напиток! Поверьте, в этом я знаю толк. Ну, приди, пей, сколько влезет, даже без спроса, хотя это и постыдно. Но зачем, какой смысл бочки, в коих варят это пиво, разбивать? Забавы ради или просто нагадить? И вот в деревне ни одной не осталось, а новые сделать некому. Исчез старый промысел, угасла традиция. Не может это нравиться местному населению...