- Вот видишь, сразу и признал!- не менее его удивился капитан. - Меня не очень-то послушается при Ильине. Вот смотри... - и требовательно приказал: - Тубик, ко мне!
Тубик нервно повел головой, но с места не тронулся.- Хорош пес! - еще раз похвалил капитан и распорядился, обращаясь к Ильину: - Выдай сержанту Бакульчику амуницию и объясни, что к чему. Амуниция - это ошейник, поводок, сетчатый намордник, глубокая алюминиевая миска. Загрузил в рюкзак и тихо сказал: - Пошли, Тубик...
Тубик подчинился, не взглянув на Ильина, будто обидевшись за его предательство. Хотя вряд ли... Собаки не умеют обижаться, дрессированные собаки умеют лишь служить хозяину, которого им назначают. Даже такие умные, как Тубик. Ему показали нового хозяина - и прежний перестал существовать...
Двенадцать километров до прожектора по знакомой, вытоптанной нарядами тропе, петляющей между огромных камней, кряжистых сосен, в можжевеловых зарослях, то отдаляясь, то приближаясь к самой кромке моря, обычно медлительно-степенный Тубик бежал непривычно резво, даже воодушевленно. Обгонял, останавливался, чутко вслушиваясь в морские и лесные шумы, пропускал вперед, оставаясь в метрах десяти, опять опережал, демонстрируя готовность в любой момент броситься на защиту хозяина, выполнить любые его приказания.
Пополнение обрадовало всех. Тубик был незаменим в карауле - чужого чуял за версту. Ко всем относился одинаково ровно, но за хозяина признавал только командира. Без его разрешения - «Тубик, слушаться» - никому не хотел показывать, что умеет, на что способен. А умел и одеяло стащить, попроси только: «жарко», и шапку, пилотку с головы снять, и проползти по-пластунски, принести все, что потребуешь, найти что-либо, где его ни спрячь.
***
О том, что забыл взять Тубика, спохватился только в Кингисеппе, когда получил на руки все демобилизационные документы. Очень расстроился и поразился: а ведь Тубик предчувствовал. что именно так и случится! Только теперь дошло, почему пять дней назад он вдруг впал в непонятную тоску и слезливость. Непостижимо! Возникло желание возвратиться, но в штабе уже выписали групповое проездное требование и до Таллинна предстояло добираться организованно, а дальше уже индивидуально, кому куда надо. Подумал: «Обожди, Тубик, через недельку-другую обязательно вернусь и заберу тебя...»
С первой партией демобилизантов имел намерение встретиться и попрощаться начальник пограмотряда. Хотя полковник был для них уже вроде бы и не начальство, но волновались: наводили марафет, украшали погоны новыми лычками, радуясь, что к демобилизации добавили еще по одной, хотя, казалось бы, какая тут радость - через день-два снимут и погоны, и опостылевшую форму. Да зря старались - полковника срочно вызвали в Ригу в штаб округа, и ом был вынужден вылететь самолетом буквально за полчаса до назначенной встречи.
***
Начальника погранотряда полковника Меркурьева все звали «батей» - и рядовой, и офицерский состав. Возможно так было принято, возможно, потому, что полковник любил обращение «сынки». О крутом нраве и чудачествах «бати» ходили легенды. Заметит в ограде комендатуры замаскиро ванный лаз - никому ни слова, а стемнеет - туда. Притаится ждет. Только самовольщик просунется - «батя» его за шиворот: «Иди сюда, сынок...» Тот обалдело хлопает глазами, трясется от страха, а «батя» не кричит, не ругается, ласково предлагает: «Сунь руку мне в карман, сынок, сам выбирай...» А в кармане - бумажки с полным набором наказаний и поощрений. Можно вытянуть и десять суток «губы», и краткосрочный отпуск на родину. Кому как повезет...
Легенды легендами, а «батя» был мужик деловой, умный, строгий, умел держать дисциплину и порядок. И вместе с тем - доступный, иногда непривычно, удивительно для армии демократичный. Последнее буквально ошеломило их, пятерых выпускников Выборгского учебного прожекторного отряда, прибывших в соседний Прибалтийский пограничный округ то ли по разнарядке сверху, то ли в порядке братской помощи, поскольку аналогичного учебного заведения здесь не было. Вернее, не в округ, а прямым назначением в погранотряд на острове Сааремаа. Перед отъездом инструктировали, как и к кому обращаться по прибытии, предупредив, что высшим служебным лицом, с которым они могут встретиться и задать вопросы, будет начальник отдела кадров отряда. И вдруг сам начальник отряда. Коленки дрожали, когда подходили к высокому кабинету - с начальством такого ранга еще не имели дела. И уже совсем обалдели, когда полковник поздоровался с каждым за руку. Такого даже сержант себе не позволит! Полковник совсем по-домашнему поздравил с прибытием, широким жестом указал на мягкие кресла: