- О-о-ой! О-ёй-ёй! А-а-а!- то ли всерьез, то ли притворно заголосила Айна. - Ау-у-ёй-ёй...
Испуганный, забыв о своем клоунском одеянии, очертя голову бросился на ее крик.
Айна была в метрах двадцати от берега по шею в воде, озорно махала рукой. Прикинул: видимо, присела, там не должно быть такой глубины.
- Ой, и правда, вода холодная, бр-р... Замерзнешь... - Поднялась на ноги. Вода была ей только до пояса. Пошла навстречу поправляя на ходу волосы, забыв, видимо, что совсем... голая!!!
Остолбенел, растерянно моргал, не веря своим глазам, старался, как мог, отвести бесстыдный взгляд, но не мог оторваться от этого будто изваянного великим античным мастером чуда с капельками моря на ослепительном теле - ну, точно рождающаяся из волн морских богиня с виденной где-то картины. Айна доверчиво протянула руку, рывком потянул к себе, прижал холодное мокрое тело, начал согревать поцелуями. Тело отходило от холода, теплело, горячело и вновь взыграла дурная кровь, запульсировала, расходилась по всему его существу, ударила в голову, замутила рассудок. Подхватил на руки, удивляясь, откуда взялась эта необузданная сила, нес, как пушинку, не обращая внимания на ее слабые уговоры: «Отпусти, я сама, тебе тяжело...» Последнее, что оставалось от трезвого, рассудочного, разумного: может, обойдется, может, она опомнится, не допустит... Однако природа брала верх, и он уже решительно не желал, чтобы все как-то обошлось, чтобы она опомнилась, спешил не упустить момент, после которого она и впрямь может опомниться... Вскоре лежали на постеленной ею «перине», зацеловывал глаза, шею, соблазнительные бугорочки и чувствовал, что ей приятны его ласки, отвечала на них как-то благодарственно, расслаблялась. Что-то не получалось. Айна повернулась удобнее, ойкнула - и... Он хмелел до беспамятства, почувствовал наивысшую сласть, но этого было мало, было желание бесконечно владеть своей богиней, иметь райское наслаждение от ее юного цветущего тела. Она также разжигалась, хмелела, неистово целуя его грудь, плечи, извиваясь всем своим упругим, сильным телом. Потом замерла, по телу прошла судорога, из груди вырвался стон, похожий на радостный крик. Посмотрел на ее лицо - оно, запрокинутое, с прикрытыми глазами, приоткрытым ртом, светилось мягкой, тихой кротостью, счастьем, нежностью. С новой одержимостью стал осыпать эти прикрытые глаза, приоткрытые припухшие губы, лоб, пахнущие морем волосы, пока сердце не замерло в истоме. Расслабленно замер. Айна решительно вывернулась, легла на бок:
- Хватит, Миша, мне больно...
Лег рядом, машинально поглаживая ее плечо, волосы. Айна прильнула к нему, успокоенно молчала. С удивлением обнаружил, что не появлялось и не появляется чувство пресыщенности, опротивелости, досады, желания побыстрее распрощаться и бежать, возникающее, говорят, всегда после этого. И у него оно было, когда имел «наставницей» крученую деваху. Теперь в душе была лишь какая-то опустошенность, смутная тревога да вина перед покорно и доверчиво лежащей на его плече Айной. Она по-прежнему была желанной, его женщиной. Может потому, что вела себя совсем не так, как ведут, по рассказам опытных сердцеедов, обычно девушки в подобных ситуациях, - бросаются в слезы, в истерику, требуют клятв в вечной любви, конкретной даты помолвки, свадьбы. Даже та его крученая «наставница»... Айна лежала притихшая, ничего не требовала, ни на что не претендовала. Чувствовалось, она просто счастлива с ним, и этого ей достаточно. Подумал: что ж, что случилось, то случилось, надо быть мужчиной, отвечать за свои поступки...
- Айна...
Она не ответила, ласково прикрыла ладонью ему рот: помолчим...
Вскоре стало жестковато под боком, приподнялся, заметил - и охватил испуг.
- Это всегда бывает в первый раз...- успокоила Айна, не поднимаясь. - Полежим немного, обмоемся - и будет все в порядке...
То, что это у Айны было впервой, вызвало и растерянность, и приятно тронуло мужское самолюбие. Вместе с тем нежданно на плечи свалится груз проблем, ломающий все его планы. Еще не был готов, но смирялся, привыкал, что придется возвращаться домой с женой. Что же, думал, и не стыдно привезти такую красавицу. Кажется, уже был влюблен в Айну - бывает же любовь с первого взгляда. А Галя? И Галю любил, но совсем не так, по-иному. Неудобно, конечно, перед Галей, но что поделаешь, коль так случилось...
Побежали к морю. Вода была холодная, почти ледяная, ко всему поднялся неприятный ветерок. Айна прихватила свою сложенную на камне одежду, и помчались в его защищенное от ветра убежище, быстренько оделись, сели рядышком, прислонившись спинами к тепловатому камню. Легонько привлек, поцеловал в ушко, уложил себе на колени. Она лежала умиротворенная, податливая, благодарно поглаживала его руку, обглаживающую ее бугорочки под платьицем и лифчиком, и на ее лице светилась прежняя тихая, кроткая, счастливая улыбка.