Арно действительно мчался к женской фигурке на невероятной скорости. Наконец, их силуэты встретились и слились в объятиях. Глядя на эту идеалистическую картину, Гун и Криг невольно заулыбались.
Они и представить себе не могли, в каком отчаянии в это время пребывал Стэк. Он, как безумный, метался по кораблю в поисках дочери, буквально сбивая с ног всех оказавшихся вольно или невольно на его пути. Ола все время находилась рядом с ним и вдруг, как по волшебству, испарилась куда-то.
— Я видел, как она пошла к себе в каюту, — оправдывался его помощник, семенивший за консулом по пятам. — Сказала, что сейчас придет…
Стэк с силой оттолкнул его от себя и бросился к каюте, еще надеясь, что дочь может быть там, но напрасно. Комната встретила его холодной пустотой. Консул окинул ее торопливым взглядом и заметил на столе записку. «Отец, прости, я остаюсь…», — сообщала она. От такого известия Стэк остолбенел, в одну секунду весь мир вокруг рухнул, а вместе с ним умирал и он сам. Он еле живой добрался до кресла, обхватил голову руками и закричал. Это был вопль, полный боли и отчаяния. Он поплатился за свою хитрость сполна: пытаясь избавиться от Арно, как он считал, недостойного его дочери, он потерял Олу.
— Верните сейчас же корабль назад! — закричал он. — Там осталась моя дочь!
Но было уже поздно, звездолет, набирая скорость, вышел на расчетную траекторию полета.
— Воркуют два голубка, — прокомментировал Криг, когда они с Гуном спустились с корабля и добрались до влюбленной парочки. — Словно и нет никакого вируса…
Действительно, Ола и Арно стояли, обнявшись, и о чем-то мило болтали, не замечая ничего и никого вокруг себя.
— Каким ветром тебя занесло? — громко крикнул девушке Криг. — Ты должна была улететь с отцом!
— Должна, да не улетела! — с вызовом ответила Ола, отстранившись от Арно.
— Как тебя отец-то отпустил? — миролюбиво спросил Гун.
— А его никто и не спрашивал, — ответила Ола и нежно взглянула на Арно.
— Ну и ну, — проворчал командир. — Ты зря здесь осталась… Ты, наверное, не в курсе…Мы в отличие от твоего отца никуда не летим…
— Я знаю, но мне все равно…, — пожала плечами Ола, слышавшая весь разговор Гуна со Стэком.
От Олы мысли Гуна перешли к Бэлл. Он вспомнил, как первый раз увидел ее, но на этом месте ему пришлось прерваться.
— Командир, у нас ЧП! — раздался в комнате встревоженный голос Крига.
Гун открыл глаза, в одно мгновение вскочил с кресла. Он швырнул дневник на стол и бросился к выходу из каюты. В командном отсеке он появился последним, все астронавты, за исключением Пола, уже ждали его. На их лицах отражались страх и тревога.
— Ну, что тут у вас? — спросил с порога Гун, переводя взор с одного члена экипажа на другого, но астронавты молчали. — Надеюсь, мы не попали в черную дыру, а все еще продолжаем лететь в нужном направлении? — поинтересовался он, но опять не услышал ни слова в ответ.
Ему уже стало надоедать это всеобщее странное молчание, как вдруг заговорила Бэлл.
— Командир, у нас на борту вирус! — четко выговаривая слова, сообщила она, в упор глядя на него.
— Что? — не понял Гун. — Вирус? Я не ослышался? А где Пол? — Гун, наконец, заметил, что один из астронавтов отсутствует.
— Пол болен… У него радиум… Мы с Карой поместили его в изолятор…
— Ты точно уверена, что это вирус? — нахмурился Гун.
— К сожалению, это так…, — вздохнула тяжело Бэлл.
Ее выдержка и спокойствие восхищали Гуна, ее отцу грозила смертельная опасность, а она держала себя в руках, не закатывая никаких истерик по этому поводу.
— Так, и что нам делать дальше?
— Пока нужно просто наблюдать за развитием болезни…, — продолжала Бэлл. — Возможно, ему улыбнется удача, и он с ней справится…
— Нет уж, так не пойдет! — вмешался в их разговор Криг. — Я против того, что ты предлагаешь. Держать на борту корабля инфицированного-это безумие!
— А что есть другие предложения? — спросил Арно.
— Как бы нам всем не было тяжело, — продолжал говорить Криг, — мы должны пожертвовать одним членом экипажа, чтобы спасти жизни всех остальных. Это самый лучший выход из ситуации, поверьте!
Он намеренно не называл имя Пола, словно говорил о ком-то совершенно постороннем. Видно было, что последние слова давались ему нелегко.
— В изоляторе он никому не опасен! — стала защищать отца Бэлл. — Я как первоклассный вирусолог отвечаю за то, что говорю.
— Он-твой отец, ты не можешь в этой ситуации мыслить объективно, — возразил Криг.