— Если к тому времени там еще кто-то останется…, — со скепсисом вставил Криг.
— А если говорить объективно, сколько реальных шансов у него выжить? — поинтересовался Гун.
— Очень мало, — честно призналась Бэлл, — один-два процента… Но я верю, что отцу повезет…
— А мне в эти сказки что-то не верится, — возразил Криг. — Ну, не верю я в чудеса, — он огляделся вокруг, рассчитывая на поддержку остальных членов экипажа, но они молчали.
— Да, риск очень велик! — констатировал Гун.
— Да нет здесь никакого риска…Отец в изоляторе, и мы в полной безопасности, — сказала убежденно Бэлл. — Контакт с экипажем исключен, за ним присматривает дроид.
Выслушав доводы Бэлл, Гун в задумчивости стал прохаживаться взад вперед по помещению, астронавты молча следили за ним. Прошло уже порядочно времени, а он все не мог ни на что решиться.
— Гун, хватит уже! — не выдержал Криг. — Надо принимать какое-то решение… Знаю, что это непросто, но придется, наконец, сделать выбор!
— Ты прав, Криг, — сказал командир. — Прости, но я, пожалуй, рискну и поддержу профессора…, — краем глаза он заметил, как с лица Бэлл спала маска напряжения и отчужденности, на нем появилась благодарная улыбка. — Думаю, науке стоит доверять!
— Гун, ты что?! Подумай хорошенько! — воскликнул второй пилот, совершенно не ожидавший такого поворота событий. — Ты рискуешь всеми нами!
— Криг, я тебя не узнаю! Ты раньше не был трусом! — произнес Гун. — Сколько полетов у нас с тобой позади, сколько опасных решений приходилось принимать! Интуиция мне подсказывает, что Бэлл знает, что говорит! А вдруг мы действительно сможем создать вакцину и справиться с вирусом, если Пол выздоровеет.
— Но, Гун…, — второй пилот попытался еще что-то возразить.
— Все, точка, — жестко прервал его командир, — Пол или умрет своей смертью, или выживет. Об его убийстве не может быть и речи.
Лицо Гуна приобрело такой суровый вид, что никто из астронавтов не решился ему возражать. На этом совещание закончилось и весь экипаж корабля погрузился в томительное ожидание. Помочь умирающему астронавту был никто не в состоянии, оставалось только со стороны смотреть на его страдания.
С каждым днем под влиянием вируса Пол все сильнее менялся. Сначала им завладела полная апатия, и он кругами медленно, словно детская игрушка, в которой кончалась батарейка, передвигался по изолятору. Время от времени его взор, полный безразличия, скользил по фигуре дочери, которая круглыми сутками находилась с ним рядом.
Прошел день, и все изменилось до неузнаваемости. Место апатии заняли сильное возбуждение и дикая злоба. Пол хаотично метался по изолятору, ловко запрыгивал на кровать и бил себя в грудь кулаками, громко выкрикивая что-то, бессвязное и лишенное всякого смысла.
Присутствие Бэлл со временем стало сильно раздражать его. Он приближался к перегородке, садился перед ней на четвереньки, угрожающе рычал и скалил зубы. Из его открытого рта на пол падала густая серая пена. Временами это сидение перерастало в сильную ярость, и он всем телом кидался на прозрачную стенку изолятора, пытаясь вырваться наружу и напасть на дочь. Его глаза пылали такой ненавистью, что, если бы ему удалось сломать перегородку, он, не колеблясь, тут же растерзал бы Бэлл. Пол постепенно превращался в монстра, которого он так боялся в самом начале болезни. Ухудшение состояния отца приводило Бэлл в полное отчаяние. Глубоко в душе она уже жалела, что тогда не послушала его.
Так прошли невыносимо долгих три дня. Наконец, ярость и агрессия ушли, снова появились апатия и безразличие. Одним прекрасным утром медленной неровной походкой пройдясь пару раз по периметру изолятора, Пол лег неподвижно на пол и больше уже не вставал. Вуд осторожно поднял его на руки и понес к кровати. Пол не сопротивлялся, со стороны казалось, что он уснул. Уже лежа в постели, он некоторое время судорожно подергивался и тихо стонал, потом окончательно затих и больше не двигался. Бэлл беззвучно плакала, глядя на мучения отца, она мысленно прощалась с ним. Приближалась финальная стадия болезни.
Совершенно измученная за последние несколько дней, Бэлл не заметила, как к ней подошла Кара. Подруга обняла ее сзади за плечи и прижалась к ней всем своим телом, отдавая Бэлл свое тепло.
— Как ты тут? — спросила она с тревогой.
— Я в порядке, — ответила Бэлл. — Как ты думаешь, можно хоть как-то облегчить его страдания?
— Здесь ничего уже нельзя сделать… Остается только ждать…, — сказала Кара. — Бэлл, тебе стоит подумать о себе… Ты так долго не протянешь… Я побуду с ним, а ты иди выспись…