Похоже было, что текст пьесы в последний момент подредактировали. Но Женя в это еще не верила.
— Как я туда пробьюсь? Поддержка для этого нужна, «крыша»…
— Найдем поддержку! А «крышей» я буду!
— Ты?! Да мы почти незнакомы…
— Познакомимся. Чтобы в именах не путаться, я буду звать тебя Джен — коротко и ясно. А ты можешь меня окликать Скатом. Только желательно, когда поблизости нет посторонних ушей. Поняла?
Изумленная Джен кивнула. Да, пьесу не просто подредактировали, а кардинально переписали. Или даже вообще заменили другой!
— Далее. Утром никуда не уходишь. Сидишь дома и ждешь меня. Приберешься — скажу спасибо! Вот такая дислокация. Вопросы есть?
— Так как спим — вместе или раздельно? — спросила Джен, теребя переброшенный через руку свежий комплект белья.
— А как ты думаешь?
Но это были риторические вопросы. По выражению их лиц все было ясно. И в новой пьесе вторая простыня и одеяло, конечно же, не понадобились…
— С тобой мне гораздо спокойней, — сказала через полчаса растрепанная Джен, теснее прижимаясь к Скату и перебросив через него ногу. Он лежал на спине в полудреме, расслабившись и заложив руки под голову — на левой, вблизи волосатой подмышки, синела небольшая татуировка: прямой нож с клинообразным лезвием, перекрестьем и витой рукояткой. Джен никогда таких не встречала. Да и кто заметит в столь укромном месте? Тогда зачем накалывать? У Галки вот на лобке цветная роза набита, так ее любовники видят, друг другу хвастают — мол, красивая татушка придает ей пикантность, другие тоже хотят полюбоваться, все про это украшение знают, вроде рекламы получается — мужики соревнуются: кто уже видел, а кто еще нет… А подруга по «сапфировскому» шесту Лолита себе собезьянила такую же, теперь за полный стриптиз в приватном танце берет на сотку больше! Если дают, конечно… Когда от наколки польза есть — это понятно, а вот так, под мышкой…
— Слышь, Женя, а что это у тебя за татушка?
Он опустил руку.
— Когда в армии служил, наколол…
— А ты вообще кто? В смысле, чем занимаешься?
— Что-то типа МЧС… Борьба с наиболее опасными катастрофами, пожарами, взрывами. Спи давай!
— Тревожно… Боюсь, что они меня и здесь найдут…
Евгений зевнул.
— Сказал я уже — никто тебя искать не будет. Они про тебя навсегда забыли!
Скат обычно знал, что говорит. И в этот раз он тоже был прав.
Глава 2
Очень тяжелый день
На Щелковском шоссе царило оживление, которое пытались упорядочить размахивающие светящимися жезлами гаишники, направлявшие посторонние машины объезжать ограждение из желто-белой ленты по встречной полосе. За ограждением, вокруг стоящего наискось поперек дороги «Гелендвагена», скопились бело-синие автомобили полиции с мигающими «маячками», несколько карет скорой помощи, с десяток авто без опознавательных знаков, но с синими номерами, выдающими их ведомственную принадлежность, а также просто гражданские машины, на которых приехали опера, следователи и братва. Последних было больше, чем всех остальных, и тачки у них были покруче, и на инспекторов с жезлами они обращали еще меньше внимания, чем сотрудники правоохраны, которые не только показывали удостоверения, но и доказывали еще, что именно им положено находиться на месте происшествия. Доказать это удавалось не всегда, и тогда машину приходилось оставлять на темной обочине, за пятьдесят метров до синих всполохов «маячков», ярких софитов, освещающих картину происшедшего, и ослепительных белых фотовспышек, производимых то ли репортерами, которым путь на оцепленную территорию был строго-настрого запрещен, то ли братве, которой удивительным образом было разрешено почти все, даже проезд в охраняемую зону без всяких удостоверений и споров с держателями световых жезлов, которые верили им на слово, даже если оно не произносилось вслух. Наверное, выражение лиц и манеры не оставляли места сомнениям даже без предъявления строгих государственных ксив с голограммами и гербовыми печатями.
Следственно-оперативная группа работала с трупами. Эксперт-криминалист фиксировал обстановку, фотографировал и для следователя говорил, что видит: щелк, щелк — общий вид; щелк, щелк, щелк — узловые снимки; щелк, щелк — детальные. Табличка с номером «1» — здоровяк в черном костюме с гарнитурой связи в ухе и у щеки, скорчившись, лежит на боку, лицо и одежда без повреждений… Табличка с номером «2» — здоровяк в черном костюме, похожий на первого, как брат-близнец, только таблетка телефона выпала из уха и висит на шее. Лежит на спине, лицо и одежда без повреждений… Правая рука засунута за борт пиджака… Табличка с номером «3»… в правой руке предмет, похожий на пистолет Макарова…