И Мечислав продолжает свои угарные насмешки:
— Я вот вообще не понимаю, малец. Ты что, думаешь, что сможешь чего-то добиться, когда у тебя ни мастерства, ни авторитета? Почему решил поиздеваться над нами?
Я специально опускаю свой меч, а он метко пинает, колет и бьет меня, будто я манекен для тренировок.
— Ты, просто кусок мусора без мастерства и авторитета, — рычит Мечислав, пиная мой тренировочный меч куда-то в сторону. — И думаешь, что можешь что-то поменять?
Я с трудом снова поднял меч, понимая, что для Мечислава я как игрушка. Даже если он сам кусок мусора, которому весело избивать учеников, которые на три года младше его.
Мой меч снова в моей руке, но опять же выскользнул под силой удара.
«Дзынь!»
Ладони расколоты, кровь брызжет. Это уже не дуэль. Для него нет.
Он окинул меня взглядом, как будто я нервировал его.
— Ты просто пылинка перед Мастером Меча.
«Бах!»
— Ай!
— Фу, слабак! — Он даже фыркнул, смеясь над тем, как я выгляжу.— Нельзя было чутка почтительности к нам проявить?
«Бах!»
Новый удара снова остановил мои попытки сопротивляться.
— Проиграл, малец. Скажи, что сдаёшься. Всё будет проще, обещаю.
Его удары были, как град летящий на меня.
«Бах, бах, бах!»
— Давай, сдавайся.
— Ох…
— Не сможешь? Жалко.
Он продолжал меня избивать, словно у него в руках волшебная палочка жестокости.
Я был, конечно, не ангел, но этот парень просто чертила. Он не просто ублюдок, а жестокий садюга. Пока я старался поддерживать себя, он устраивал цирк с меня.
И что удивительно — он явно был сильнее меня.
Каждая моя попытка сопротивляться для него была не поводом к уважению, а поводом к удовлетворению. Кажется, этот тип наслаждался моими бесполезными стараниями. Ощущая напряжение в воздухе, я снова крепко взял свой тренировочный меч.
У господина Мюнихаузера как у каменной статуи было ноль эмоций. Он стоял там с непроницаемым лицом, и не пробьешься о чём он там думает. Вот только мои одноклассники, их лица стали как-то нечеловечески напряженными и переживательными.
Всегда найдутся такие, кто, глядя на схватку, не может оставаться равнодушным. Видят, что один проигрывает, и начинают самозабвенно болеть за него. Это такое чувство, типа солидарности, когда хочется, чтобы у проигрывающих дела пошли по-лучше.
Анфиса в шоке, её лицо бело, как мел, а глаза прыгают от меня к Мюнихаузеру. В их блеске читается вопрос: почему он не тормозит этот бой, когда уже ясно, кто тут победитель?
У нее какое-то свое видение того, что должно произойти, а здешняя реальность развивается по другому. Я сам не думал, что все выльется в такую грусть-тоску.
Лиза, Тарла, Селена и мои друзья наблюдали с разными чувствами. Их взгляды, полные беспокойства, не отрывались от меня. В их глазах горел вопрос: «Не может же он так легко сдаться?» Или, возможно, «Может, все-таки он выкрутит ситуацию?»
Дуэли в академии, хоть и лайтовые по сравнению с настоящими, но все равно эмоционально накаленные. Это не просто обмен ударами, а дуэлька, где решающее — когда ты сам решаешь сдаться. И даже господин Мюнихаузер не встревает, пока мою жизнь не ставят на кон.
Я с трудом поднялся испытывая боль, вижу вокруг искаженные лица зрителей. А вот у Мечислава — все как по маслу. Стоит, довольный, как кот, упивающийся бессмысленным сопротивлением своей жертвы.
Он словно ждал, пока я признаю своё поражение, готовился услышать мой крик «прошу прощения» или «сдаюсь».
Стоя там, в полном шоке, я уставился на Мечислава, чувствуя, как боль бьет по каждой клеточке моего тела, а руки трясутся, как листья.
В момент понимания, что я не в силах его победить, меня плющит от безысходности.
«А не слишком ли я переигрываю с ролью жертвы?» — подумал я еще раз взглянув на жалостливые лица студентов.
Но, этот ублюдок, просто ждал своего момента.
— Тебе конец, — буркнул я.
— Что ты несешь? — Усмехнулся он.
— Понимаешь, я достану тебя, проклятый ублюдок!
В ответ снова полетели удары, становясь все сильнее. Каждый, как молния, пронзал меня, и вся агрессия противника лишь питала мою боль. Меня избивали настолько, что каждый удар направлял огонь прямиком в мой раскаленный мозг.
«Ну всё показали шоу, а теперь пора заканчивать этот спектакль»
Я бросился на него с оставшейся силой, готовый использовать любые трюки. Если задержусь, меня ждет удар ногой или клинок его меча.
«Бритвенный разрез.»