«Новый Мировой Порядок»
Что это значит?
Если бы Людвиг был просто сумасшедшим, нужно было бы иметь дело только с ним. Но было кое-что, от чего не следует так просто отказываться.
— Что это за Новый Мировой Порядок, о котором ты говоришь?
Выражение лица Людвига снова ожесточилось в ответ на мой встречный вопрос.
— Таким букашкам как ты, нет нужды знать об этом.
Казалось, что ранее он случайно оговорился и пытался это скрыть.
Но я сделал вид, что принял это в шутку:
— Людвиг, держись от меня подальше. И приложи лёд ко лбу, кажется у тебя жар и ты бредишь.
Людвиг улыбнулся надменной улыбкой, которая была так характерна для шизофреников страдающих манией величия.
Я же развернулся и пошел дальше, раздумывая над его словами.
То что он сказал. Это был не просто вздор.
В этом было что-то такое, чувство настолько сильное, что оно заставило его сказать что-то, чего ему не следовало говорить. Если бы это было просто мимолетное замечание, не было бы необходимости меня пугать. Значит он был невероятно уверен в силе тех, кто стоял за его спиной.
Можно сделать несколько выводов.
Кажется, что Людвиг говорил о независимости каких-то Пяти Великих Домов. Хотя они уже были независимыми силами, казалось, что они намеревались создать совершенно новую нацию.
Нельзя было исключать возможность того, что это всего лишь бред Людвига. Но если бы была группа с такими мыслями, ситуация осложнилась бы.
Возможно, придется рассмотреть еще одну революционную силу внутри империи. В таком случае, это не будет просто вопросом избавления от одного сумасшедшего.
Естественно, мой гнев рос.
В конечном итоге они могли быть связаны с культистами Амона, не так ли? После того обряда в штаб-квартире торговой компании я думал у меня будет ниточка, которая выведет на Князя Тьмы. Но тот жрец, который обещал достать мне информацию о нем вдруг скоропостижно скончался.
Как сказал Виктор, его нашли голым в собственной ванной, повешенным на шелковом шарфике и с писюном зажатым в окоченевшей руке. Все это до боли напоминало мне след культистов Амона. Ведь по их верованиям: «Сперма Амона была порождением мира, а мастурбация — актом творения».
Значит его убрали свои же.
Но почему они были такими настойчивыми? Когда я уже отчаялся выйти на след главы культа, кажется сама судьба подослала мне Людвига. Он мог что-то знать. Хотя, конечно, он мелкая сошка.
Но похоже осознание чувства собственной важности и своего величия побудило его раскрыть малую толику их планов. Мне следует допросить его, но только не здесь. Нужно укромное место.
Более того, по выражению его лица было видно, что он даже не считал свои действия неразумными. Позиция, состоящая в том, что он даже не считал правильным или неправильным то, что он делал была чрезвычайно отвратительной.
Продажный жрец омерзителен, но… Фанатик и отвратителен, и неприятен.
Было много вещей, которые я хотел сказать. Многочисленные резкие слова кипели у меня в голове, но я не мог их произнести.
Я спокойно наблюдал за Людвигом. Он открыто следовал за мной по улицам. Значит он считает, что их планы уже нерушимы и практически совершены. Но какие планы?
Я видел, как он нервно сжимал и разжимал руки.
Он был тем, кто рискнул бы своей жизнью, чтобы претворить в жизнь планы своего хозяина. Это означало, что он может быть тем, кто убьет, если ему скажут.
Не нужно было впадать в такие крайности. Смесь ярости, ненависти, обиды и неприятного навязчивого взгляда рассказали мне все.
Необратимое событие.
Как он и говорил, может случиться трагедия. Разве это не единственное, что он говорил?
Этот парень пытался меня убить. Но разве это не глупо, учитывая, что Бог Резни был многократно сильнее Людвига. Тем не менее они не могли не знать, что Бог Резни уже давно гниет в канаве у дороги.
Значит тут было что-то другое. То о чем я не догадываюсь.
Учитывая его упоминание о Новом Мировом Порядке, у него, казалось, было какое-то чувство миссии.
Независимо от того, что могут подумать прохожие, он попытается убить меня, потому что считает это справедливостью. Это было несложно предсказать, ведь однажды я уже был свидетелем его безумия.
Вот почему я пытался убедить его, прося держаться от меня подальше. Теперь, когда мою просьбу отвергли, весьма вероятно, что выбор Людвига состоял в том, чтобы убить меня.
Я не хочу драться на улице, но если мой противник начнет применять силу, мне тоже придется её применить. Есть большая вероятность, что если я буду драться с этим человеком, то умру.