В кладовой было темно, но тратить время и зажигать огонек Видящая не стала. Она и так знала, где искать. Нижняя полка, самая нижняя, практически на полу. Правый дальний угол, у стены…
Ничего нет. Рука нашарила какой-то мешочек, судя по всему, набитый травой. А где шкатулка?
Огонек все-таки пришлось сотворить, и старая Хозяйка принялась методично просматривать все полки от пола до потолка. Ею постепенно овладевало раздражение. Ну, если эта глупая девчонка вздумала что-то перепрятать! Шкуру спустить мало! Да что она себе позволяет? Хозяйничать в её доме? И так в магии ничего не понимает, а куда-то лезет…
Кладовая при часовне была довольно большой — полукруглая комнатка три на четыре маха. Но полки занимали всё свободное пространство вдоль стен. Место оставалось только для вечно заставленного всякой всячиной стола и двух стульев, на один из которых женщина сейчас встала, чтобы дотянуться до самого верха. Эта девчонка тут всё переставила! Коллекции черепов тут не место… И свитки с описанием различного рода пентаграмм должны лежать на полке с книгами, а не вперемешку с мешочками с лекарственными травами. Но наводить порядок времени нет. Где же эта шкатулка?
Внезапно Видящая застыла, как парализованная. Он здесь! Он уже здесь! А у нее еще ничего не готово! Едва ли не впервые за свою долгую жизнь она почувствовала страх.
Что там за шум у двери? Волшебница слезла со стула, не забыв прихватить с полки шкатулку. Совсем не ту, которую искала, но в ней тоже должны быть артефакты… И пару свитков прихватим. Надеюсь, хоть в одном есть что-нибудь более действенное, чем заговор от зубной боли. Эх, недаром говорится — держи вещи в порядке!
Она добралась до двери и прислушалась. Снаружи что-то происходило. Сквозь стены слышался нарастающий гул голосов. Сюда идут?
— Отвори! — в створку замолотили кулачки.
— Вот еще, — безжалостно ответила Хозяйка, торопливо раскладывая на крайней лавке амулеты из шкатулки. — И не подумаю!
— Впусти меня немедленно! Мне плохо…
— Ты же хотела пройтись, подышать свежим воздухом, — она сотворила огонек, чтобы лучше видеть, что накарябано на свитках. Некоторые опечатаны. Отлично! Значит, там что-то ценное. Ей подойдёт всё. — Уже нагулялась? Пройдись еще немного. Беременным полезны физические упражнения.
— Ах, ты старая скотина! — взвизгнула Дехтирель и в ярости пнула дверь ногой. — Да я тебя…
— Заколдуешь? Начинай! — ловкие руки быстро перебирали обработанные камешки. В каждом была магия — где-то «сырая», чтобы не тратить время и не сосредотачиваться, где-то уже готовые заклинания, активизировать которые может даже такая пустышка, как её «молодая смена». Другое дело, что беременность лишила самозванку даже тех крох волшебной силы, которую ей отмерили Покровители. Главная волшебница Острова сейчас всего лишь простая женщина. И все её угрозы — лишь слова.
Дехтирель за дверью взвыла дурным голосом. Одновременно послышались крики.
Громкий крик демона привлёк ненужное внимание. За деревьями замелькали факелы, и Лейр прибавил шагу. Он должен добраться до часовни раньше всех, как велела старая Хозяйка. И тогда…
За деревьями показалось темное строение. Это она? Если бы он был Лаэмиром, который прожил тут всю жизнь и успел досконально изучить поместье-столицу, юноша бы не сомневался. Ну да! Вот же широкая, выложенная плитами, аллея! Она ведет прямо к…
Преследователь взвыл за спиной, чувствуя, что добыча готова ускользнуть. А, была не была! Он прибавил ходу и, уже подбегая, заметил на крыльце фигуру, с ног до головы закутанную в длинный плащ, в ночной темноте кажущийся черным. Она опиралась на посох, навершие которого слабо светилось бледно-голубым светом, бросая блики на юное лицо.
Лицо… это лицо…
Лейр затормозил, тряся головой и не веря своим глазам. Это была отнюдь не Хозяйка Сапфирового Острова. Эти глаза… В них стоял ужас. Эта молодая волшебница боялась его. И боялась не только за себя — под одеждой, когда она испуганно отпрянула, стали заметны её округлившиеся формы.
Это была она! Женщина из его прошлого. Та, у которой в воспоминаниях не было лица. Та, из-за которой…
— Э-о! — он хватанул себя за горло, не зная, как выразить свои мысли. Хозяйка его бы поняла. А эта молодая женщина…
Дехтирель испуганно попятилась, упираясь спиной в двери. У подбежавшего к порогу юноши под туникой виднелась кольчуга, талию стягивал пояс с мечом в ножнах, который он на бегу придерживал одной рукой. Все сомнения отпали. Только прирожденный воин мог носить доспехи и оружие так естественно. И только у одного-единственного рыцаря мог быть такой взгляд — пристальный, восторженный, открытый… Знакомый… Дехтирель вскрикнула, словно увидела призрак и, развернувшись к двери, отчаянно замолотила в нее кулачками:
— Отвори!
— Э-ы? — Лейр шагнул к ней, протягивая руку, и этот простой жест заставил женщину шарахнуться от него с криком.
— Впусти меня немедленно!
Юноша искренне недоумевал, что такое творится. Он поклонился Дехтирель, мимикой и жестами пытаясь передать, что не хочет причинять ей зла и, наоборот, готов защищать её с оружием в руках. Виновна она или нет в том, что когда-то произошло с Преданным Лаэмиром, мим Лейр не собирался причинять вреда беременной женщине. Тем более — дочери Наместника. В доказательство своих намерений он обнажил клинок, но один вид тускло блеснувшего в темноте металла заставил молодую женщину забыть о манерах и осторожности.
— Ах ты, старая перечница! — в ярости завопила она, несколько раз с чувством пнув дверь ногой. — Да я тебя… Пусти немедленно! Слышишь? Он же меня сейчас…
Бросив испуганный взгляд через плечо, и заметив нечто необычное за спиной Лейра, Дехтирель внезапно осеклась. Уже догадываясь, что или кто это может быть, артист развернулся навстречу, радуясь, что не успел убрать меч.
На них, чуть пошатываясь, надвигался демон. Он еще сохранял человеческую оболочку, но внутри тело было уже мертво. И это было заметно для всякого, кто мог, подобно Лейру, видеть невидимое. Зеленоватое сияние окутывало силуэт мужчины в форме личного охранника одного из знатных родов. Он ковылял, еле переставляя конечности, скособочившись и с трудом сохраняя равновесие. Оставалось лишь гадать, почему демон до сих пор не избавился от этой оболочки, с которой ему больше нечего было взять. Может быть потому, что остальные разумные существа были слишком далеко? Или просто азарт погони овладел им настолько сильно, что он забыл обо всем на свете?
Ярко-алые глаза казались двумя огнями на синюшно-бледном окаменевшем лице с приоткрытым ртом. Демон с трудом повернул голову…
Вот он. Стоит и смотрит. И — видит. Уничтожить его — и никто не догадается, что чужеродная сущность оказалась в этом мире. Он — единственный, кто может помешать. Идеальный вариант — это занять тело своего противника. Душа большая, сильная, вкусная — способность видеть демона придаёт ей особый запах и привкус. Настоящее лакомство. Такой огромной душой он может питаться несколько дней, а не два-три жалких часа. И не спеша выбирать следующую жертву.
Первого носителя он слопал, даже не почувствовав вкуса — заглотнул, не жуя. Со вторым — там, где много было «вкусных» душ — вышла промашка. Он его даже не распробовал — пришлось перебираться в третье тело. С четвертым вышло лучше, но всё равно — внезапная смерть помешала полностью переварить душу той двуногой. Пятого ему в азарте погони пришлось вычерпать досуха — так голодающий растягивает по крошкам последнюю черствую краюху. Но теперь…
Какие-то звуки. Кто там может быть? Другие носители? Ого, сколько! С минуты на минуту будут здесь. Надо торопиться…
А это кто еще там? Еще одно двуногое существо с какой-то странной аурой. Да их там двое! Изысканное лакомство! Разум матери чем-то похож на разум его противника, хотя и слабее, а у младенца такового и вовсе нет. Но душа… какая огромная душа! Можно пожить до того самого момента, как младенцу придет пора покидать утробу. Перед родами придётся подпитаться матерью, но зато после…