Лейр посмотрел в сторону здания — и встретил взгляд Охтайра. В зеленых глазах денщика горела такая ненависть, что мим невольно отшатнулся, спеша укрыться за деревьями. Но и отступив за кусты и прячась за толстые стволы, он чувствовал на себе тяжелый взгляд полукровки, когда тот прошипел, сжимая кулаки, себе под нос:
— И я знаю, кто её убил!
Осенний дождь тихо стучал в плотно прикрытую раму, стекая струйками по стеклам витража. День был серый, унылый, и весь замок тоже был погружён в уныние и тоску. Вот уже несколько недель не звучала музыка, не слышались веселые голоса. И обеды, и ужины проходили в гнетущей тишине. Забредший на прошлой неделе менестрель пытался было что-то петь, но потерпел неудачу, увидев, что его музыка оставляет старого лорда равнодушным. Он даже не дослушал последней песни — встал и вышел, не обращая внимания ни на кого.
В жарко натопленной комнате горели ароматические свечи. Дымок от них извивался, свиваясь в причудливые фигуры, которые не рассеивались, а, наоборот, сохраняя форму, подплывали по воздуху к лежавшей на постели девушке и таяли уже там. Больная сама казалась хрупкой и прозрачной, словно сотканной из того же дыма, и чудилось, будто лишь это поддерживает в ней жизнь, а стоит погаснуть свечам, как умрёт и она.
Лорд Варадар сидел у постели девушки, проводя тут почти все свободное время. Лишь изредка, на час или два, покидал он свой пост. Чтобы не расставаться с умирающей дочерью, он даже распорядился перенести её в другие покои, смежные с его собственными. Тут его иногда навещала леди Лиллирель, использовавшая каждый миг для того, чтобы вернуть расположение мужа. За столом она была приветлива и услужлива, то и дело справлялась о здоровье Винирель, несколько раз предлагала вызвать к девочке других целительниц, одевалась в любимые мужем платья темно-лилового с голубыми и коричневыми вставками цвета. Но безуспешно. Лорд Варадар словно окаменел. Для него в мире не существовало больше никого, кроме его умирающей дочери.
Был еще и сын, но о нём в замке предпочитали помалкивать. Тириар, плод супружеской измены, полукровка, внезапно обретённый после стольких лет, был косвенной причиной болезни Винирель. Он пытался соблазнить сводную сестру, и девушка, спасая свою честь, выбросилась из окна. Так объясняла несколько вырвавшихся у неё в бреду слов леди Лиллирель, и Видящая целительница горячо ее поддерживала. Тириар мог бы оправдаться, как-то объяснить своё поведение, но юноша предпочёл сбежать. Леди Лиллирель после этого несколько дней твердила одно и то же: «Это он виноват! Испугался и сбежал! Насильник!» — пока сам лорд Варадар не запретил ей. Он понимал, что теряет обоих своих детей. Сын пропал, а дочь…
Жизнь еле-еле теплилась в девушке, но целительница уверяла, что если Винирель не умерла до сих пор, она наверняка поправится. Надежда когда-нибудь снова услышать ее голос и поддерживала силы отца. Он не сводил с дочери глаз, держа в ладонях тонкую, словно прозрачную, руку. И ждал.
— Винирель, — шептал он иногда. — Винирель, ты слышишь меня?
Ответом ему были только тихие вздохи.
Стук дождя убаюкивал. Сладкие запахи ароматических курений щекотали ноздри. От тепла клонило в сон. Усталость, в конце концов, взяла своё. Не выпуская руку дочери, лорд Варадар задремал, клоня голову на край ее постели.
Вечерело. Дождь наконец перестал. Слабее дымились курильницы, когда в комнату осторожно заглянула леди Лиллирель. Глаза её блеснули торжествующим огнём, когда она увидела спящего мужа. На минуту исчезнув, она вернулась вскоре, за руку таща Видящую:
— Скорее! Более удобного случая может не представиться! Он спит!
— О, Покровители, — всплеснула руками Видящая. — Как это могло случиться?
— Не важно, как! Делайте своё дело, матушка! Никто ничего не узнает.
— А моя совесть?
— А ваша награда? Когда стану матерью наследника, я не забуду вас. А что вам сделает Орден!
— Ох, только ради Ордена иду я на такое, — вздохнула целительница, принимаясь рыться в складках балахона… Многочисленные внутренние карманы его были полны всяких склянок, пузырьков, свертков, мешочков, пергаментных кульков и просто в беспорядке рассыпанных амулетов.
— Скорее, — торопила её леди. — Он может проснуться в любую минуту и тогда всё пропало!
— Вам ведь, кажется, того и надо, госпожа? — вопросом на вопрос ответила волшебница. — Чтобы кое-кто уснул и не проснулся?
— Да, но я хочу, чтобы уснула она, а он остался пока жив! Мне нужен ребёнок, его законный наследник!
— Что?
Простой вопрос заставил обеих женщин вздрогнуть — проснувшийся от голосов лорд Варадар разобрал только последние слова. Сейчас он медленно встал, глядя на жену:
— Повторите, что вы сказали, миледи?
— Всё пропало, — пробормотала волшебница.
— Повторите! Вы хотите, чтобы моя дочь уснула и не проснулась? Это мешает вашим планам? И вы, матушка, помогаете ей в этом? Вот чему вас учат в Ордене! Убивать, разрушать семьи, мутить воду…
— Но-но, — встрепенулась Видящая. — Наш Орден веками стоит на страже мира и процветания. Не будь Видящих, весь Радужный Архипелаг давно был бы разрушен ордами орков и войсками людей, а про нашу расу все бы забыли. Только мы защищаем наши земли! Мы храним мир. Мы заботимся о счастье, о процветании…
— Избавьте меня от лишних слов. Вы хотели убить мою дочь.
— Да Винирель всё равно обречена! — воскликнула Лиллирель. — Ей не жить! А я могла бы родить вам новых детей, лучше прежних! Это акт милосердия! Что толку поддерживать тягостное существование? Это не жизнь! Пусть девочка с миром отойдет к Покровителям, а я…
— А вы, леди, извольте замолчать, — перебил её муж и повернулся к волшебнице. — Что вы намеревались сделать? Отвечайте!
— Вы меня не заставите, — гордо выпрямилась та.
— Заставлю!
В следующий миг лорд Варадар кинулся к женщине и схватил её запястья. Одна рука волшебницы так и оставалась в кармане балахона, и он выдернул её вместе с зажатым в кулаке мешочком:
— Что это?
Стиснув зубы, Видящая попыталась вырваться. Она не могла сейчас колдовать, несмотря на то, что у неё было при себе довольно много магических амулетов, чтобы активизировать и запустить в лорда любым заклинанием. Но беда была в том, что, будучи целительницей, она не училась убивать. А парализовать или просто лишить сознания — для этого надо было сосредоточиться. Но как это сделать, если мужская рука вот-вот раздробит её кости?
— Что это? — прогремел над ухом голос. — Отвечайте!
Лорд Варадар вывернул её руку так, что волшебница вскрикнула от боли.
— Сонный экстракт! — выкрикнула она. — Он всего-навсего даёт крепкий сон…
— А для того, кто и так крепко спит и к тому же слишком слаб, этот сон означает смерть, не так ли?
— Ну и что? Она же…
Краем глаза мужчина заметил какое-то движение и среагировал мгновенно, не задумываясь, что и зачем делает. Он просто развернулся навстречу кинувшейся к нему Лиллирель, не выпуская волшебницу из рук и невольно закрылся ею, как щитом, от короткого дамского кинжальчика, который любая леди носит при себе просто так, на всякий случай.
Остановится Лиллирель не успела, и Видящая тоненько взвизгнула, когда сталь вошла ей под ребро. Дёрнулась изо всех сил, словно пытаясь убежать от боли…
— Тварь!
Отбросив волшебницу, как куклу, лорд Варадар схватился со своей женой. Не щадя её, поймал занесенную для второго удара руку, безжалостно заламывая кисть назад. Хрустнула кость. Кинжал выпал из ослабевших пальцев и был отброшен пинком ноги подальше в угол.
— Убийца, — прямо в ухо прошипел жене лорд. — Ты мне ответишь за всё!
Шорох и стон заставил его обернуться. Видящая была ещё жива и с трудом приподнялась на локте. Лицо её было таким бледным, словно вся кровь уже вытекла из жил.
— Милорд… уходите, — прохрипела она. — Спасайтесь… Я обречена… Ваша дочь обречена…