— Но ведь всё совпадает, — всплеснул руками Тайн. — Это случилось именно здесь, в поместье-столице! И тот Лаэмир пропал без вести именно потому, что его тело нашли и увезли мы!
— И про Видящую правда, — вставил Янсор. — Мы же в день отъезда видели волшебницу недалеко от того места… ну… где всё и случилось.
Лейр с любопытством вертел головой, поворачиваясь в сторону то одного, то другого собеседника.
— Скажи, — Соэль тихо коснулась его руки, привлекая внимание, — ты правда её любил? Ну, волшебницу?
Юноша тихо застонал, хватаясь за голову:
— Н-нэ…
В это время кто-то постучал в дверь.
— Они вернулись! — Тайн кинулся к дверям. — Сейчас мы им всё скажем и…
Он осекся, ибо за дверью обнаружился незнакомый паж в лиловой ливрее.
— Велено передать тому, кто играл Тролля, — отчеканил он, протягивая записку, кокетливо сложенную в виде цветка. Чтобы бумажные лепестки не расправились раньше времени, на основание было натянуто кольцо с крупным бриллиантом.
Прежде, чем адресат успел протянуть руку, паж развернулся и убежал, а Тайн стянул кольцо и расправил листок.
— Мм-м… Это не то, что я думал, — пробормотал он, поскорее сунув письмо Лейру.
Юноша некоторое время рассматривал его, а потом насмешливо фыркнул и, запрокинув голову, издал несколько гортанных звуков, которые должны были означать смех.
— Чего там? — Тиар вырвал записку у него из рук и зачитал: — «Твои глаза, как два луча света, пронзили моё сердце. Сгораю от нетерпения увидеть ещё раз их огонь и услышать твой голос — несомненно, столь же чарующий и пламенный, как твои взоры и жесты. Тролль или эльф, я готова спуститься в твою пещеру по первому зову. Жду у пруда в беседке ровно через два часа.» Это любовная записка?
— Да, Тиар, — усмехнулся Тайн. — В твоё отсутствие роль первого сердцееда труппы оказалась вакантной, и Лейр с успехом справляется с нею. Мы почти всю первую зиму после расставания с тобой провели в поместье-столице Топазового Острова, и тамошние леди соревновались за право затащить его в постель. А уж что творилось на Нефритовом Острове…
Соэль ревниво засопела, и Лейр обхватил её обеими руками, одновременно фыркая и целуя в макушку.
— Ну, и как? — заинтересовался Тиар.
— Как обычно! — отмахнулся Тайн. — Ты на него посмотри — зачем ему любовные свидания? Однако, благородных дам это не останавливает. Наоборот — это их ещё больше распаляет. Как же! Достичь успеха там, где потерпели неудачу остальные соперницы!
— Значит, ты не пойдёшь? — поинтересовался Тиар у Лейра. Тот искоса бросил взгляд на записку и неопределённо пожал плечами, не выпуская Соэль из объятий.
В третий раз раздавшийся стук в дверь заставил артистов встрепенуться.
— Нет, это не гримуборная, это проходной двор какой-то! — возмущённо воскликнул Тиар, распахивая дверь и уставившись на еще одного пажа.
— Герою Реймиру! — отчеканил тот, сунул ему крошечный, в несколько раз сложенный листок и застыл, как вкопанный.
— Вот теперь я точно ничего не понимаю, — сказал молодой актёр, разворачивая крошечную записочку. Мелким почерком, неровным явно от волнения или потому, что писалось наспех и в полутьме, там значилось:
«Если память сердца еще что-то значит для вас, если в жизни вы столь же благородны и способны на возвышенные чувства, как и на сцене, не говоря ни слова, следуйте за подателем этой записки туда, куда он вас приведёт».
— Ну, вот, — улыбнулся Тайн, через плечо заглянув в записку, — теперь всё окончательно встало на свои места. Ты у нас снова будешь получать любовные записочки от знатных дам, и Соэль не придётся ревновать Лейра к каждой юбке!
— Ты пойдёшь? — поинтересовался мастер Боар у приёмного сына. Тот обернулся на пажа, застывшего в дверях:
— Наверное…
— Ещё не набегался на свидания?
— Это — последний раз! Честное слово!
— И отправишься прямо сейчас?
Тиар кивнул и, не откладывая дела в долгий ящик, прямо так, в сценическом костюме, переступил порог.
Дехтирель всю трясло от страха и нетерпения. Не обращая внимания на своё состояние, она решительно отвергла помощь Охтайра, приказав ему немедленно найти и привести к ней в часовню брата. Это был едва ли не первый случай, когда строптивый полукровка подчинился жене, но случай впрямь был уникальным. Он тоже видел актера, игравшего Тролля и не мог не заметить сходства его с пропавшим Лаэмиром. А еще он, в отличие от своей супруги и её брата, видел, как выносили из зала потерявшую сознание леди Линнестар. Значит, это заметили не только они двое…
Внутри часовни было пусто и тихо. Еле слышно поскрипывала неплотно прикрытая ставенка, что-то шуршало и потрескивало в глубине. Было так темно, что даже огонёк в навершии посоха не разгонял мрака, а лишь сгущал его по углам. Дехтирель всю трясло. Живот напрягся и казался каменным. Еле передвигая ноги, волшебница обошла алтарь кругом, зажгла девять свечей. Стало чуть светлее и просторнее, но на душе у молодой женщины по-прежнему было темно и мрачно. Опершись о край алтаря, она тихо зашептала молитву Покровителям.
Тихий скрип раздался так близко, что Дехтирель вздрогнула. Никто на всем свете не мог подкрасться к ней незамеченным. Она бы почувствовала… услышала…
Молодая женщина с тревогой и надеждой обернулась — и никого не увидела.
Скрип повторился. Ближе и отчётливее. Кто-то невидимый сделал шаг.
— Кто тут? Охтайр?
Тишина. Затем скрипнуло в третий раз, чуть в стороне, словно некто решил обойти алтарь по кругу.
— Ты кто? — Дехтирель крепче стиснула посох. — Как посмел проникнуть сюда? Назовись!
Ничего. Только скрип шагов.
— Если ты просто сделаешь шаг вперед и дашь себя рассмотреть, я клянусь именем Покровителей, что помилую тебя! — волшебница перехватила посох поудобнее.
Скрип шагов. Тихий смешок. Он раздался так близко, что молодая женщина взвизгнула и выронила своё оружие.
— Интересно, — прошелестел тихий голос, — как ты собираешься меня помиловать? Помилование следует за осуждением. Осуждать можно за ошибку, проступок, преступление… В чём ты обвиняешь меня?
Несмотря на ужас, владевший ею, Дехтирель узнала этот голос.
— Это не можешь быть ты! — вскрикнула она. — Это не ты! Откуда ты…
— Это моё дело, — невидимый собеседник рассмеялся. — А вот зачем или, вернее, за кем я пришёл…
Голос всё время доносился из одного места, и Дехтирель, улучив миг, стремительно развернулась в ту сторону…
И никого не увидела. Меж колонн было пусто.
— Меня ищешь? — голос прозвучал с противоположной стороны. — Не туда смотришь!
— Зачем ты пришёл? — выкрикнула Дехтирель, снова разворачиваясь на голос. Её невидимый собеседник был так близко — и в то же время казался бесконечно далеко.
— Не за чем, а за кем! — упрямо поправил он.
Ужас объял волшебницу.
— З-за мной? — еле выдавила она.
— Возможно. Мне всё равно. Кто-то должен уйти со мной. Почему бы не ты?
— Но я не хочу! — попятилась Дехтирель.
— Должна!
На сей раз невидимый собеседник оказался так близко, что она на шее почувствовала леденящее дыхание. Машинально выбросила руку назад, чтобы схватить…
Но пальцы сомкнулись на пустоте, а сама женщина, потеряв равновесие, чуть не упала. И непременно рухнула, если б не вцепилась в край алтаря.
— Иди…
В темноте между колонн сверкнули глаза. Там кто-то стоял. Этот кто-то сделал шаг, выходя из мрака поближе к огонькам на алтаре и позволяя наконец-то себя увидеть.
Отчаянный женский визг взлетел до самой крыши, заметался там испуганным эхом. Хлопнула дверь.
Крепкие — живые! — руки подхватили Дехтирель прежде, чем она упала на пол.
— Что случилось? Тир? Ты в порядке? — знакомые голоса доносились, как из-под воды, звучали глухо и невнятно. — Ответь, Тир!.. Что за шутки? Чуть не до смерти напугала! Чего ради так орать?