— Он достоин большего, — возразила Исмираль. — Во все времена наградой спасителю были рука и сердце той, которую он избавил от смертельной опасности. Думаю, если я брошусь к ногам Наместника Ровилара, он не откажет мне в этой просьбе и сделает меня женой того, кто…
— Женой рыцаря! — перебил ее отец. — Женой лорда! Но никак не простого актёра, который к тому же…
— Прошу прощения, — Тиар решил, что настал благоприятный момент, — но вы ошибаетесь. Я отнюдь не простой актёр. И если играю на подмостках — то лишь потому, что так распорядилась судьба, — он гордо вскинул голову, неосознанно, по привычке, начиная говорить и вести себя так, как вёл бы на сцене, играя роль перед единственным зрителем. — Мой отец — высокий лорд. Я убежал из дома, от отца, оклеветанный мачехой, которая несправедливо обвинила меня в неподобающем отношении к моей сводной сестре. Я, из-за своей внешности, воспитывался далеко от своего настоящего отца, он совсем не знает моего характера и поверил клевете. Но я… я посчитал себя оскорбленным и…
— И попросту отпраздновали труса, юноша? — сверкнул глазами Дом Элестар. — Ничего не скажешь, отличная рекомендация для того, кто желает стать мужем моей дочери!
— Признаю, что допустил ошибку, — пожал плечами Тиар. — Но не мог же я воевать с женщиной? Тем более, моей мачехой? Моя собственная мать умерла вскоре после моего рождения, и эта женщина… она должна была стать моей новой матушкой, которую любой сын обязан был почитать хотя бы за то, что на нее пал выбор его родителя. Кроме того, у меня не было доказательств моей невиновности… Моя сестра… она выпала из окна и разбилась. А Видящая сказала, что якобы она решилась на такое от отчаяния. Но я не мог так поступить. Я, — Тиар посмотрел на Исмираль, — всё это время хранил верность вашей дочери. У меня и в мыслях не было обращать внимание на других женщин! Тем более, на своих сестер! Да спросите хоть у моего воспитателя, мастера Боара! У него тоже есть дочь, немного младше моей сводной сестры. Спросите, я хоть раз позволял ли себе лишнее в ее отношении?
— Спрошу, — кивнул Дом Элестар. — Но сначала хочу спросить тебя об имени твоего отца?
— Высокий лорд Варадар, глава Дома Варадар, — честно ответил Тиар.
— Варадар? Я знаю всех высоких лордов Острова, но такого имени…
— Это не на Сапфировом Острове. Я родился на Топазовом…
— Ах, вот как? И если отыскать этого лорда и спросить о тебе, что он скажет?
Тиар покачал головой:
— Не знаю. Наверное, отец всё ещё гневается на меня.
— Это можно проверить. Надеюсь, ты докажешь, что не такой уж трус и не сбежишь вторично?
Юноша вздохнул. В конце концов, если Дом Элестар выступит посредником между ним и отцом, глупо не воспользоваться шансом и не попытаться оправдаться. Пусть отец его не примет обратно, но хоть простит.
Замок стоял на излучине реки, и с его стен была отлично видна вся речная пойма, холмистая равнина, поросшая лесом и дальний берег, где растительности было не в пример меньше. При желании и в хорошую погоду можно было даже рассмотреть небольшое селение на горизонте.
Гарнизон приграничного замка был большим — три десятка конных рыцарей и почти полсотни пехотинцев, не считая мирного населения — кузнецов, шорников, конюхов — и прислуги. Всё мужское население крепости умело держать в руках оружие, сражались наравне с мужчинами и некоторые женщины. Исключения не делалось даже для альфаров — невысокие, хрупкого сложения, они, конечно, не могли стать рыцарями, но вот лучниками были. Буквально в десятке шагов от крепостных стен проходила граница Сапфирового Острова и самого Радужного Архипелага. Расположенные тут Внешние Врата требовалось тщательно охранять, ибо селение на горизонте было человеческим. По иронии судьбы, это было такое же пограничное селение, только людское. И там тоже жили воины, готовые в любое время взяться за оружие. Их противниками были эльфы.
Служивший здесь лорд Салаор с ревностью относился к своим обязанностям — близость людского жилья не давала расслабиться ни на минуту. Кроме того, в паре лиг на той стороне пролегал торговый тракт, ведущий вглубь широкой полосы Ничейной Земли, отделявшей Радужный Архипелаг от Орочьих Гор. Всего десять-двенадцать дней пути — торговому каравану придется потратить немного больше времени, не менее месяца — и впереди встанут предгорья. На памяти лорда Салаора темноволосые орки приходили оттуда дважды — и это не считая мелких стычек с небольшими разведывательными отрядами.
Один такой отряд они перехватили практически неделю назад. Большая часть орков была убита на месте, лишь нескольких захватили в плен. Удалось ли кому уйти — неизвестно. Живущая в гарнизоне Видящая уверяла, что никого из находников на свободе не осталось, и это радовало лорда Салаора. Всю жизнь он боялся, что орки как-то объединятся с людьми и нападут совместными усилиями. Просто удача, что этого пока не произошло.
А сейчас в подвалах крепости сидели на цепях шесть военнопленных. Видящая попыталась допросить их, но ей удалось выяснить лишь одно — как оркам удалось открыть Внешние Врата. Дело в том, что они были настроены так, что лишь тот, в чьих жилах течёт кровь Перворожденных, мог проникнуть на территорию Радужного Архипелага. И среди темноволосых нашёлся один квартерон. Конечно, четверти эльфийской крови было недостаточно, но этот внук предателя оказался шаманом. Он как-то сумел распутать охранное заклятье, сняв защиту. Впрочем, не до конца — у волшебницы в келье сработал сигнальный кристалл, о чём было незамедлительно доложено лорду Салаору. Тот отдал приказ — и три десятка рыцарей, посадив на крупы коней лучников, устремились на перехват.
Короткий бой закончился полной победой пограничников. Видящей пришлось лишь пару раз воспользоваться боевой магией — чтобы нейтрализовать орочьего шамана. Лорд Салаор собственноручно срубил ему голову — единственному из пленных.
У этого шамана среди его вещей нашлось кое-что интересное, заставившее командира гарнизона забить тревогу. Под рубахой шаман хранил старую растрёпанную рыжевато-белую косицу, сплетённую из эльфийских волос. С одного конца она была закреплена суровой ниткой, а с другой — и это было самым главным! — волосы держал вместе высохший от времени клок кожи от скальпа того, с чьего черепа была срезана коса.
Лорд Салаор в Смутные Века орочьего восстания был оруженосцем, и многие ужасы той давней войны прошли мимо подростка. Однако, и он наслушался о зверствах восставших рабов. И эта отрезанная у кого-то из эльфов коса служила лишним тому доказательством — орки снова готовы развязать войну.
Взятым в плен оркам предъявили вещественное доказательство и допросили. После допроса, который проводила сама Видящая, в поместье-столицу был отправлен гонец. Вернулся он очень быстро, задержавшись у Наместника Ровилара ровно настолько, чтобы его секретарь сказал, что великолепному лорду недосуг сейчас решать посторонние проблемы. В столице как раз начинались празднества, связанные с помолвкой наследника, и донесение лорда Салаора осталось валяться где-то в канцелярии.
Лорд Салаор приготовился к долгому ожиданию — тем более, что вскоре должна была начаться осень, когда по традиции никто не воюет — и был порядком удивлён, когда несколько дней спустя из поместья-столицы прискакал посланец от Наместника.
Приезжий чеканным шагом вошёл в кабинет командира крепости, козырнув на пороге. Одного взгляда на его белоснежный мундир с синими вставками и эмблемой на груди было достаточно, чтобы все признали в нём одного из Преданных Наместника.
— Лорд Салаор? Это ваша депеша? — с места в карьер начал он.
— Да, — тот сразу узнал своё письмо, правда, с уже сорванной печатью. — Но кто вы и почему…
— Дом Охтайр, — коротко отрекомендовался приезжий. — По особому распоряжению от великолепного лорда-Наместника. Я приехал, чтобы забрать пленных.