— Я, — в голове мелькнула крамольная мысль позвать стражу, — согласен.
Рядом тихо всхлипнула его жена.
Глава 6.
Охтайр специально подгадал возвращение в поместье-столицу так, чтобы к её стенам они подошли в сумерках. Орки-воины оказались выносливы. У них хватало сил и упрямства бежать рядом с его конем, который большую часть пути проделал рысцой, лишь иногда переходя на широкий шаг. Ни один не пожаловался, ни один не выказал недовольство действиями шамана. Ибо на привалах полукровка демонстрировал магию, которой эти пятеро воинов были лишены. Он мановением руки разводил костёр, свистом подманивал дичь так, что её можно было брать голыми руками, и практически не спал. Орки специально дежурили по очереди, подсматривая за светловолосым. Тот все ночи сидел у костра прямой, подтянутый, и лишь время от времени принимался ворожить, водя руками над языками пламени. По мнению орков, это уже говорило о недюжинной силе — бывало же, что шаманами становились и те, кто умел намного меньше.
В наступающих сумерках крепостная стена вокруг поместья-столицы мягко мерцала, переливаясь, словно огромный драгоценный камень. Орки невольно остановились, запрокидывая головы и задерживая восхищённые вздохи. Скрестив руки на груди, Охтайр любовался тоже. Сейчас он был близок к осуществлению своей мечты. Ещё несколько шагов. Устранить того, кто может выдать полукровку — и начать действовать.
— Насмотрелись? — окликнул он орков. — Тогда за мной!
— Куда?
— К стене. И ни звука, если вам дороги ваши жалкие жизни!
Спешившись и ведя коня на поводу, он направился вдоль стены. Соваться в главные ворота не стоило — имелись еще и малые, где охрана всегда слабее. А были ещё и специальные — для спешащих гонцов и для тех, кто очень не хочет, чтобы их заметили.
Пятеро орков пробирались по пятам за шаманом, который одной рукой вёл под уздцы скакуна, а другой время от времени принимался совершать лёгкие пассы, словно смахивал мелькавшие перед лицом паутинки. Иногда он тихо насвистывал что-то себе под нос, прикасался к коре деревьев, то поглаживая, то похлопывая их ладонями, как норовистых коней. Орки жители гор и пещер, с суеверным страхом косились на светловолосого. Они не были чувствительны к магии, но понимали, что сейчас он колдует.
Понимала это и Хозяйка в своей избушке, скрытой за деревьями. За минувшие годы заросли кустарника и оплетающие её ползучие растения разрослись еще больше, так что самых простеньких отводящих глаза чар было достаточно, чтобы никто не мог найти её. Дом принимали то за старое толстое дерево, то за груду валежника, то за старый замшелый валун, то просто за небольшой холмик. И было странно видеть, например, как из камня внезапно выходит женщина.
Она учуяла творящуюся волшбу и сразу всё поняла. Вскочила с лежанки, куда прилегла было отдохнуть, подошла к окошку. Волшебнице были отлично видны прошедшие мимо Охтайр и сопровождавшие его орки. Для них её дом предстал в виде густых зарослей кустарника. А полукровка был слишком занят наведением морока, чтобы смотреть по сторонам.
Хозяйка тенью выскользнула из домика и пошла следом. Отводящий глаза амулет исправно делал своё дело — орки обращали на неё не больше внимания, чем она сама — на деревья вокруг.
Впереди показалась крепостная стена и тёмное пятно ворот. Заросли отступали от ворот примерно на десять махов. Открытое пространство надо было преодолеть. Интересно…
Охтайр внезапно выпустил повод скакуна и сделал руками резкий жест, словно раздвигал невидимый полог. Придерживая «полог», обернулся на своих спутников через плечо, кивая им, чтобы шли вперед. Орки один за другим сделали несколько шагов — и пропали из вида.
А мальчик-то растёт! Старая волшебница покачала головой. Как-то неожиданно её «ученик» стал довольно сильным магом. Мужчина! Полукровка! Этого нельзя допустить. Он действительно превзошёл свою учительницу хотя бы тем, что почти не пользовался камнями-накопителями энергии. Там, где самая могущественная Видящая сперва активизирует заряженный «чистой силой» амулет и уже потом, воспользовавшись заключённой в него энергией, выстроит заклинание, мужчина просто сосредотачивается — и делает своё дело. Он сам себе заряженный амулет. А если так, он становится опасен.
Дождавшись, пока все пришельцы растворятся в воздухе — последним пропал эльфийский скакун — волшебница полезла в кошелек на поясе. С некоторых пор она постоянно носила с собой кое-какой запас амулетов. Сжала пальцами маленький камешек, прошептала несколько слов и осторожно повторила свободной рукой жест Охтайра, раздвигая полог пространства.
Стража на воротах ничего не заметила. Здесь вообще не должно было стоять часовых — в обычное время они стояли закрытые. Но ради праздника тут поставили несколько рядовых легионеров, на всякий случай. Поглощённые мыслями о том, как их товарищи сейчас отдыхают в увольнительном, бездельничая в казарме, или навещают родню, легионеры не слишком внимательно смотрели на лес. Тот безмолвствовал. Лишь однажды зашевелились ветки, послышался шорох кустарника, сквозь который продиралось чьё-то мощное тело. Часовые невольно вскинули копья, готовые метнуть их в незаметно подкравшегося врага. Один из них уже развернулся, чтобы бежать и предупредить поместье-столицу о нападении, но так и остался на месте.
Из-за кустов на открытое пространство выбрался крупный самец-уникорн. Массивное тело, шкура в старых шрамах от драк с соперниками, грива на толстой шее уже почти вся поседела и свалялась. Торчащий изо лба чуть загнутый спереди назад рог, весь в наростах годовых колец. Раздвоенные копыта… Это был опасный зверь. Глаза его алели, как два угля. Сейчас, в первых числах лета, у уникорнов начался период гона, и самцы становились опасными.
К счастью, у зверя хватило ума не атаковать ворота. Задрав голову, он с шумом понюхал воздух, потом коротко, басом, заревел, пристукнул копытом и убрался восвояси. Легионеры перевели дух, опуская копья и щиты. И никто из них не догадался, что они видели морок, картинку, отводящую глаза, пока несколько орков и эльф-полукровка проходили мимо них.
Старая Хозяйка тоже видела уникорна, но сразу поняла, что имеет дело с иллюзией. Вот даже как! Надо поторопиться и остановить его, пока он не стал слишком сильным. И он явно собирается дальше действовать в одиночку. Она попыталась тихо ненавязчиво дотянуться до разума своего союзника, но наткнулась на такую крепкую мысленную стену, что тихо вскрикнула. Словно по щеке хлестнули крапивой — не столько больно, сколько неожиданно. Ах, вот ты как? Ну, ладно! Посмотрим, кто — кого!
Никем не замеченные, орки скинули личины невидимости лишь в парке, подальше от посторонних глаз. Охтайр освободился от неё немного раньше и спокойно ждал, пока его подопечные осмотрятся.
— Ты великий шаман, — произнёс один из орков. — Что ты хочешь от нас?
— Смерти моего врага, — коротко ответил он.
— Разве шаман не может сам справиться с противником? — искренне изумился орк. — Ты настолько силён, что…
— Я силён, но мой противник… — Охтайр замялся. Орки были народом-воином — сражавшиеся с ними легионеры не могли недооценивать их силу, выносливость, умение бороться до конца. А эта пятёрка еще и из высшей касты — профессиональных воинов. Они не пойдут за слабаком и трусом.
— Мой противник опозорил и унизил себя в моих глазах, — нашёлся полукровка. — Он больше не достоин принять смерть от моей руки. Смерть от рук наёмников будет ему достойной наградой за всё, что он сделал!
— Он оскорбил тебя, шаман?
— Да…
Тем, что осмелился выжить. Тем, что вернулся.
Вслух, конечно, ничего сказано не было. Не хватало ещё, чтобы его заставили оправдываться!
— Сейчас вы отправитесь туда, куда я укажу, — распорядился полукровка. — Там вы будете ждать условного сигнала. Я укажу вам моего обидчика, и вы убьёте его.