Паж кивнул и убежал. Преданные были на особом положении — рыцари-смертники, они были окружены ореолом тайны. Многие юноши мечтали быть похожими на них. И мальчишка даже не подумал ослушаться приказа, который ему передал один из этих элитных рыцарей.
Треть часа спустя Доннар уже подбегал ко дворцовой роще, обогнав пажа. Охтайр уже вернулся на свой пост. Артиста Лейра еще не было.
Конечно, можно было пройти туда и обратно через длинные путаные переходы, анфилады комнат, галереи и колоннады самого дворца Наместников. Так было ближе и спокойнее. Но Лейр безотчетно не любил замков. В чём тут была причина — то ли уснувшая под действием заклятья память время от времени напоминала о себе и о том, что нечто плохое случилось с ним в замке, то ли просто это был выбор свободного актёра, знающего своё место. Но юноша свернул к боковой лестнице, по которой ходили слуги. Выскользнул через чёрный ход и пошёл через парк к тому крылу дворца, где труппе мастера Боара были отведены комнаты для проживания.
Собственно, не все артисты спешили воспользоваться возможностью ночевать под крышей. Таша боялась за детей и лишь две или три ночи проспала в замке, предпочитая фургон. Почти перестал ночевать здесь и Тиар. Он появлялся на репетициях, иногда засиживался у приятелей допоздна, но потом уходил к невесте. Даже у Кайра и Тайна — и то находились причины иногда не возвращаться сюда.
Его виола находилась в одной из комнат, которую он уже несколько дней делил с Соэль. Остальные артисты без лишних слов уступили её семейной паре. Таша — так была вовсе счастлива тем, что пришлось потесниться.
Быстро найдя инструмент, Лейр остановился уже на пороге. На улице было темно. Сегодняшняя ночь выдалась прохладной и ветреной, и многие предпочитали сидеть по домам. Проходя через парк, мим не встретил никого — и это, как ни странно, его напугало. Ведь ему на самом деле было, чего опасаться.
Вернувшись в комнату, Лейр полез под кровать и осторожно извлёк из-под неё меч.
Артистам запрещалось носить оружие. Разве только менестрели имели право на недлинные, с локоть, боевые ножи, сделанные порой столь грубо, словно их ковали гномы. За ношение меча — оружия рыцаря — простого артиста могли выпороть на площади. Из всей труппы лишь Янсор имел право на благородное оружие — ведь леди Исмираль, когда-то спасённая артистами, сама назвала его Рыцарем Кинжала. Благородного происхождения, как оказалось, был и Тиар.
Меч Лейра был трофейным. Несколько лет назад, отбивая нападение на фургон мирных артистов, юноша отобрал его у другого рыцаря и потом оставил себе. Правда, прятал его со всем тщанием, на которое был способен. Но только не сегодня. «Тебя хотят убить!» — эти слова он услышал от Видящей, бывшей Хозяйки Сапфирового Острова, всего несколько часов назад. А еще за час до того Соэль стала его женой. Он обязан был позаботиться о себе. Тем более, что Лаэмир — его копия или его прошлое — тоже был рыцарем и лордом…А этого рыцаря хотели убить. Та записка была ловушкой. И тот, кто её написал, должен предпринять вторую попытку.
Пальцы привычно сомкнулись на рукояти. Обычный меч, без украшений, чеканки или особых примет. Таких десятки куют оружейники, иной раз даже не тратя времени на то, чтобы поставить клеймо. Но сталь была хороша. Юноша несколько раз взмахнул им, вспоминая и заново привыкая к тяжести оружия.
Поразмыслив, Лейр отбросил в сторону его ножны и достал бутафорский меч — тот, с которым артист выходил на сцену. Он представлял собой простую деревяшку, обмотанную фольгой и раскрашенную яркими красками. Сама она тут же полетела в сторону, а в яркие аляповатые ножны лёг настоящий меч. Правда, он был на три пальца длиннее, и благородная сталь торчала наружу, но её же можно прикрыть полой плаща! Кроме того, снаружи уже темнеет и становится прохладно. Ничего удивительного, что артист решил закутаться в плащ. А если кто и увидит меч, по красочным ножнам сразу поймёт, что перед ним всего лишь маска, безобидный сценический образ.
Улыбнувшись своим мыслям, Лейр прихватил виолу и выскользнул за порог.
Улыбка всё еще играла на его губах, когда он вышел из боковой двери и направился через парк к соседнему крылу дворца. Денщик наследника и сам наследник слишком пристально смотрели на него несколько минут назад. Они наверняка не догадываются, что этим самым выдали себя артисту, который умел подмечать малейшие знаки — мимику, жесты, случайно вырвавшиеся слова. И что артист вооружен в самом прямом смысле этого слова.
Стемнело быстро. Ветер задул сильнее, нагоняя облака и гася закат. Юноша прижал локтем виолу, невольно прибавляя шаг. И почувствовал чужое присутствие за несколько мгновений до того, как за подстриженными кустами задвигались чьи-то тени.
Пятеро. Нет, вернее, шестеро. Шестой находился слишком далеко, его можно было не принимать в расчет. Это тот, кто привёл сюда остальных и нарочно держится в стороне? Сейчас не важно. Важно то, что этот последний — явно маг. Мастер иллюзий, чем-то похожий в этом отношении на Даррена. Полукровка-фокусник никогда не мог ввести Лейра в заблуждение, показывая на привалах фокусы — юноша каким-то образом угадывал, когда из его руки пропадало яблоко и куда оно перемещалось. Остальные артисты радовались, как дети, да и малыши из селений, где им случалось выступать, тоже были в восторге, но только не сам мим. И сейчас он понял, что на ждущих чего-то незнакомцев наложено отводящее глаза заклинание для того, чтобы раньше времени никто ни о чем не догадался. Он же не знает, что тот, кого они ждут, умеет видеть невидимое.
Улыбка Лейра стала шире, когда он замедлил шаг. Жалко виолу! — мелькнула в голове мысль. Но левая рука уже коснулась висевшего на боку меча. Сейчас он был скрыт полой короткого плаща, в полутьме не заметно.
— Стоять!
Тёмная фигура возникла как из-под земли. Он должен был испугаться, растеряться, отступить, но Лейр был готов к нападению и лишь изобразил испуг, работая на публику. Получилось вполне правдоподобно — во всяком случае, ему поверили. Сыграло свою роль и то, что перед ним был не эльф и даже не человек, а самый настоящий орк, которого здесь быть не должно. Орк, из тех, кого он до этого видел только на картинке. Было, от чего на самом деле прийти в замешательство.
Но оно длилось недолго. Не успел орк поднять короткий меч для первого удара, как юноша ринулся ему навстречу, действуя обеими руками.
Плащ был сорван в плеча и взметнулся в воздухе, на миг заслоняя от нападавшего его противника. Наёмник отпрянул, словно это была не безобидная ткань, а ядовитая змея, и пропустил нужный момент. Лейр же успел крутануть плащ в воздухе, обматывая им виолу, схваченную за гриф. Одновременно пальцы правой руки сомкнулись на рукояти меча.
Сбоку задвигались еще две тени. Что, все сразу? Ну, как хотите. Не теряя времени, юноша крутанулся на пятках, описывая мечом полукруг и заставляя противника отступить. Не ждали? Думали, я испугался и растерялся? Вот уж нет! Но где же двое других?
Эти не спешили ввязываться в бой и вовсе не потому, что струсили или внезапно зауважали противника, который не спасовал и напал первым, проявив доблесть, свойственную воину. Они решили применить иную тактику и подождать — выбрать нужный момент и атаковать наверняка. Этот светловолосый — действительно серьёзный противник, раз так легко оправился от потрясения и ушёл от первых ударов. Неудивительно, что шаман отказался с ним биться.
Два меча столкнулись в воздухе. Отбив первый удар, Лейр развернулся, делая подшаг и выходя из кольца, в который его уже зажали нападавшие. С разворота увёл в сторону второй выпад, нацеленный в незащищённый живот, увернулся от третьего, в бок, и еле успел, изогнувшись всем телом, слить на сторону нацеленный ему в голову клинок. После чего завертелся на месте, отбивая сыплющиеся с трех сторон удары. Виолу он какое-то время берег, отмахиваясь больше плащом, но в какой-то миг меч пошёл не так, пришлось принимать удар на инструмент, как на щит, и тот жалобно звякнул, с одного удара превращаясь в груду обломков, замотанных в тряпку.