* Цитируется по русскому переводу с латинского А. Малеина и Ф. Петровского. – прим. перев.** Цитируется по русскому переводу Н. М. Демуровой. – прим. перев.
Послесловие переводчика
Почему мне захотелось перевести имено эту книгу? Ответ на этот вопрос достаточно определённый, и я не хотел бы углубляться в пространные рассуждения о высоких и не слишком высоких материях. Просто тема этой книги слишком редко раскрывается в отечественной научно-популярной литературе, поэтому мне захотелось каким-то образом ликвидировать некий информационный дефицит. Обычно дронту посвящены лишь скупые и сухие строчки статей в энциклопедиях, которые лишь слегка «размачивает» пересказываемый на все лады очерк в книгах Игоря Акимушкина из серии «Мир животных», которая вышла в свет, когда автор этих строк был ещё школьником. Поэтому как-то даже приятно порадовала посвящённая дронту статья в русском сегменте «Википедии», оказавшаяся на удивление обстоятельной. А в этой книге интересна ещё и манера изложения: даётся не просто портрет птицы, вырванный из контекста, а «портрет на фоне пейзажа», когда взаимодействие дронта и человека показывается в контексте определённых исторических событий. Автор книги совершенно права, когда говорила о том, что ей самой пришлось многому учиться в процессе работы над книгой. Даже мне как переводчику пришлось сильно расширить кругозор и изучать материал по темам, весьма далёким от биологии. Но тем лучше – материал лучше усваивается в виде системы, а не разрозненных фрагментов данных. Эта книга позволяет укрепить связи между биологией с одной стороны и историей и культурой – с другой.Книга написана более десяти лет назад, но многие материалы, изложенные в ней, сохраняют актуальность и по сей день, поскольку они уже стали достоянием истории. При всей подробности изложения материала кое-какие интересные эпизоды, однако, были упущены. Удивительно, что автор ни слова не говорит о так называемом «индийском рисунке дронта», который хранится в настоящее время в Эрмитаже. Рисунок был выполнен индийским художником-анималистом Мансуром около 1610 г. с экземпляра птицы, который был доставлен ко двору падишаха Джахангира в Сурате, очевидно, из Гоа – это соотносится с информацией, изложенной в книге. Рисунок хранился в коллекции Института востоковедения АН СССР, был заново открыт в 1958 году и произвёл фурор на XII конгрессе орнитологов в Хельсинки (1958 г.); каким образом рисунок попал в СССР, пока остаётся неизвестным. По оценкам экспертов, этот рисунок изображает дронта точнее, чем рисунки Саверея – этот вывод сделан при сравнении остальных изображений птиц с живыми современными птицами.Можно упомянуть картину «Дронты» кисти выдающегося русского и советского художника-анималиста В. А. Ватагина, написанную в 1938 году, ныне хранящуюся в Дарвиновском музее в Москве. Но эта работа, сделанная в том числе на основе ископаемого материала, выполнена намного позже вымирания этого вида в природе. В Дарвиновском музее также хранится один скелет дронта – единственный в России.Если говорить о прогрессе наших знаний о додо в терминах книги, то можно смело сказать, что додология наших дней вписала в наши знания о дронтах изрядное количество новых славных страниц. Это стало возможным благодаря прогрессу в технологии анализа ДНК. У дронта нашлись близкие родственники: ими оказались гривистые (никобарские) голуби. Чуть более отдалёнными родственниками были венценосные голуби с Новой Гвинеи и близлежащих островов и зубчатоклювый голубь с Самоа. Здесь стоит также упомянуть, что научное название зубчатоклювого голубя Didunculus означает «маленький додо» и относится к названию Didus, которое дал дронту Линней. Анализ ДНК также показал, что линия голубеобразных птиц, ведущая к дронтам (вместе с гривистым голубем), обособилась около 42,6 млн. лет назад, а разделение линий додо и пустынника произошло около 25,6 млн. лет назад. Поскольку Маврикий и Родригес куда моложе (соответственно, 6,8-7,8 и 1,5 млн. лет), это означает, что предки дронтов долгое время сохраняли способность к полёту и утратили её независимо друг от друга и довольно быстро по геологическим меркам.Но додология оказалась коварной наукой, и после столь славных страниц в историю дронтов оказались вклеены ещё несколько пустых страниц, которые предстоит написать исследователям будущего. В частности, это относится к неожиданному открытию последнего времени – оказывается, один из трёх дронтов был не дронтом. В настоящее время онлайн-ресурсы называют «третьим лишним» малоизвестного реюньонского белого додо, и указывают на то, что это был нелетающий ибис, близкий к священному ибису и названный Threskiornis solitarius. Идея о принадлежности реюньонского дронта к ибисам была высказана в 1995 г., но в книге о ней почему-то не сказано ни слова. Что интересно, в описании родригесского пустынника Лега упоминает косточки на конце крыла, сросшиеся в своего рода ударное оружие. Такой же особенностью обладает нелетающий ибис Xenicibis xympithecus, обитавший около 10 тысяч лет назад на Ямайке и явно разделивший судьбу дронтов, когда на острове появились праиндейцы.Ещё один широко известный эпизод – родригесский пустынник на карте звёздного неба. После астрономических наблюдений Пингре ле Монье решил назвать открытую им группу звёзд в честь пустынника, память о котором на тот момент ещё была свежа. Но вместо внушительной фигуры этой птицы на карте оказался невыразительный синий каменный дрозд Monticola solitaria. Если говорить о символическом значении дронта, то нужно также упомянуть о присутствии додо на гербе Маврикия в качестве щитодержателя. И на деньгах острова водяной знак – это изображение головы додо. Большая честь, но, увы, слишком поздно. И вполне естественно, что именно додо стал символом Фонда охраны дикой природы имени Даррелла. Сам же Даррелл в книге «Ай-ай и я» любовно называет изображение этой птицы «утёнок щипаный».Углубляясь в дебри литературного наследия, автор книги рассказала нам о литературных произведениях, к которым многострадальные птицы имеют лишь крайне опосредованное значение, выступая в них лишь как символ и упоминаясь, разве что, лишь в названии. Но вот яркую звезду на литературном небосклоне она почему-то упустила, хотя это произведение явно заслуживало большего внимания, чем буклет об охране диких уток. Речь идёт о фантастическом рассказе Ховарда Уолдропа «Гадкие цыплята». О «звёздной величине» этого произведения можно судить хотя бы по тому, что этот рассказ признан Американской ассоциацией писателей-фантастов лучшим рассказом 1980 года, а в 1981 году он получил высшую премию американской фантастики – «Небьюла». Отечественному читателю он стал известен в 1989 году, когда его опубликовал журнал «Вокруг света». В этом рассказе правда об открытии и завозе дронтов в Европу затейливо переплетается с вымышленной историей о поисках следов дронтов в США, где их, якобы, разводила (совсем недавно!) одна семья фермеров. После прочтения этого рассказа остаётся досадное ощущение – словно на какие-то секунды опаздываешь на поезд, который должен отвезти тебя в путешествие всей твоей жизни, и он уже отвалил от перрона – без тебя. И снова стоит вспомнить Джеральда Даррелла: в его литературном наследии тоже есть книга, которая точно родилась в тени знаменитой птицы. Это повесть «Птица-пересмешник», которая, пусть и рассказывает о вымышленном месте, вымышленных биологических видах и вымышленных людях, история совершенно очевидно перекликается с реальными местами и биологическими видами. Остров Зенкали, расположенный под тропиком Козерога в Индийском океане, открытый сперва арабами, а затем переоткрывавшийся португальцами и французами – это прямое указание на Маврикий. О том же говорят истреблённые черепахи, которых было великое множество, крупные наземные попугаи и странная глуповатая и доверчивая нелетающая птица, прозванная пересмешником. А связь расселения и прорастания семян местного дерева омбу с птицей-пересмешником, поедавшей его плоды – это более чем прямое указание на связь между маврикийским деревом тамбалакоке (оно же «дерево дронта») и дронтом. Иными словами, нужно быть слепым и неграмотным, чтобы не увидеть прямую аналогию. В книге перед нами предстаёт удивительная связь, обеспечивающая единство и равновесие в экосистеме: местное дерево амела опыляется исключительно бабочкой амела, гусеницы которой питаются только листьями дерева омбу, которое не может возобновляться, если его плоды не съест птица-пересмешник. Кто же знает, какие связи в природе разорвались, когда на Маврикии вымер дронт?Просто странно, что такие произведения не попали в книгу. И это хороший повод перечитать их заново.Наконец, образ додо, пусть и изредка, но появляется в кино. Разум