Под табличкой «Злая собака», которая была прибита почему-то прямо к будке, сидел кислый Барон. Он хмуро поглядывал на надпись, понимая, что это не лучшая реклама для кобеля, желающего найти себе подругу жизни. С другой стороны, его успокаивал тот факт, что только собаки и большие начальники имеют персональные таблички.
Прямо с утра Крымов перешел к инструктажу. Видно было, что соратники волнуются, а Нильский — очень сильно. Остап покачал головой.
Заметьте, дорогие мои, если бы не полное отсутствие стартового капитала, я бы никогда не стал начинать с этого старого и, признаюсь, дешевого трюка. Не люблю повторяться, номер этот на самом деле с бородой. Он кормит еще много семейных и одиноких граждан, и я не могу не снять перед ним шляпу. В творческом плане для меня это только эпизод. Но если мы не будем к вечеру иметь три или четыре сотни, то нам не за что будет купить даже канцтовары, без которых в наше время немыслим ни один порядочный бизнес. Вы не думали о том, как легко жилось нашим первобытным предкам, — им не надо было с такими трудностями добывать огромное количество вещей, облегчающих жизнь.
Еще накануне, когда Остап объяснил компаньонам суть предстоящего дела, сразу стало заметно, что Нильский с ходу начал трусить. Это было видно невооруженным взглядом, без лупы и микроскопа. Остап, обладавший даром утешения бедных вдов и даже несчастных вкладчиков лопнувших финансовых компаний, трогательно похлопал Нильского по колючим плечам.
Не боги горшки обжигают, Сан Саныч. Трус не играет ни в хоккей, ни в поддавки. Надо же с чего-то начинать. Можно отказаться, но тогда вокзальный сортир будет вашим единственным удобством на всю оставшуюся жизнь. Хватит любоваться ягодицами фортуны! Давайте брать ее за толстое питательное вымя. На нем и так слишком много чужих отпечатков пальцев недостойных. Свято место бюстом не бывает. Парадокс, но современная фортуна с непостижимой легкостью отдается полуграмотному хаму, заставляя такого человека, как вы, ухаживать за собой годами. Неужели все современные женщины таковы? Я не берусь этого утверждать, потому что знаю не всех женщин. Но с этой девкой фортуной я знаком хорошо. Как и любая женщина, не умеющая сложить себе цены, в глубине своей натуры она жаждет грубости и силы.
Затем Остап перевел взгляд на жизнерадостного Жору.
Сан Саныч, берите пример с Пятницы. Из него эмоции так и прут. Посмотрите, как темпераментно вибрирует его копчик, словно хвост у собаки, знающей прикуп в преферансе.
На бодрые слова Крымова Нильский только кисло улыбнулся, выразив сомнение в том, что у него получится врать натурально.
Остап недовольно отрезал;
Не умеете врать — оставайтесь честным. Но учтите, когда счастье постучится к вам в двери, вы опять примете это за шум. Когда Моргана спросили, можно ли честно заработать миллион, он ответил утвердительно, но добавил, что при условии, если этот миллион десятый. Одно из самых приятных свойств денег заключается в том, что с определенного их количества они дарят людям чувство свободы, Я предлагаю заработать нечестно всего лишь несколько сотен. Вы же понимаете, как трудно начать миллионное дело с одной затрапезной десятки. Заниматься этим бизнесом не более зазорно, чем просить милостыню, а как гласит пословица: «Тот, кто просит милостыню на языке страны, тот никогда не умрет с голоду». В этой местности два языка: первый — русский, второй — язык обмана.
Остап оглядел немногочисленных соратников с такой же гордостью, как Наполеон — свою гвардию под Ватерлоо.
Сан Саныч, у вас все готово? Жора, проверьте амуницию.
Нильский выложил на стол незамысловатый реквизит: несколько пачек с одногривенными купюрами и полиэтиленовый прозрачный кулек. Еще вчера, выполняя указания Остапа, Жора разменял десятигривенную купюру на десять единичек, из которых начальник разрешил потратить только две — на хлеб и кефир. Нильский нашел на чердаке дома ворох ненужной бумаги и газет. Старые, видавшие виды ножницы Даниловны дополнили весь инструментарий, необходимый для подготовки первого этапа. Полночи Нильский и Жора резали бумагу, складывали ее в аккуратные пачки, по обеим сторонам обкладывали единичными купюрами. Это обкладывание Остап шутя назвал «вкладыванием имеющегося капитала». Нильский взял кулек с «куклами» с таким страхом, с каким старый пастор впервые в жизни заряжает крупнокалиберный пулемет.
Когда материальное обеспечение операции было подготовлено, Остап обратился к загрустившему президенту:
Сан Саныч, пусть вас вдохновляет тот факт, что только жадный и непорядочный человек может стать завтра нашим клиентом. Гарантирую, что, во всяком случае, морду бить не будут. Когда человек не прав, в нем притупляется чувство справедливости. Что поделаешь, иногда приходится начинать с нуля. Нормальный вариант, не уменьшающий шансов на невероятный успех. В нуле нет ничего страшного. Даже великие математики прошлого начинали с нуля.
Подбодрив компаньонов, Остап отправился проводить их до остановки. Старый дребезжащий переполненный вагон пришлось ждать сорок минут, на что было потеряно изрядно драгоценного времени. Транспорт ходил крайне нерегулярно, и это было не удивительно для Остапа, который не раз путешествовал по Западу и поражался секундной точности капиталистического общественного транспорта. Крымов понимал, что Украину от Германии отделяет не только тысяча километров, но и отсутствие потребности в элементарном порядке. Для порядка необходимы были либо диктатура пролетариата, либо диктатура денег. Но при нынешней мелкотравчатости коммунистических вождей очень трудно было подвигнуть еще на одну диктатуру современный пролетариат, хоть и порядочно озлобленный, но вкусивший водку в любое время без очереди, сорок сортов круглосуточного пива, десять телепрограмм и возможность безнаказанно не работать. Бывшие коммунистические лидеры, разделившиеся на два равных по силе лагеря левых и правых, разместились тесным кружком вокруг горнила власти. Они глушили, как рыбу динамитом, и диктатуру денег, потому что для нее время еще не пришло, то есть, денег у них было еще мало.
Страна балансировала на проволоке, как пьяный канатоходец, и отсутствие среди пятидесяти миллионов хотя бы одного настоящего сильного политического лидера обрекало ее рано или поздно на единственное: с этой проволоки сорваться. Страна ждала либо нового Ленина, либо нового Вашингтона.
Если бы транспорт ходил по расписанию, никому бы в голову не лезли такие дерзкие революционные мысли, заставляющие плохо спать президента и западных банкиров, вложивших свои деньги в нашу страну. А поскольку это было не так, то народ часами стоял, думал крамолу и, естественно, в это время не работал. Но поскольку трамвай все же пришел, то Крымов понял, что кто-то, несмотря ни на что, работает, подтверждая правило: ради денег некоторые люди готовы на все. Он усадил соратников в вагон, пожелал им, как Маугли, удачной охоты и помахал платочком.
Жора любил переполненные вагоны, дающие возможность на легальной основе потереться о чей-нибудь мягкий женский зад. Выбрав подходящий объект, он протиснулся к высокой брюнетке и налег на ее заднюю часть всем телом. Объект обернулся, и на его лице оказались пара красных от похмелья глаз и длинные висячие усы. Вначале Жоре стало неловко, но когда один из красных глаз лукаво моргнул, ему стало противно, почти дурно.
Пробравшись обратно к Нильскому, Жора компенсировал свой моральный ущерб любимой шуткой. Он незаметно ущипнул стоящую рядом с Сан Санычем хмурую даму бальзаковского возраста. Та обернулась и с возмущением посмотрела на Нильского. Ее встретил невинный взгляд президента. Дама недовольно передернула плечами и отвернулась. Жора повторил номер. На этот раз задремавший было Нильский под вопль: «Подлец! Грязный извращенец!» получил громкую пощечину, а возмущенные крики дамы не смолкали до самого Парка имени Горького, где компаньоны и сошли.