– А он их интересует? – спросил Мазур.
– Невероятно. «Дипломат», конечно, а не самолет. Шевеление их агентуры в Санта-Кроче уже зафиксировано. Следующий ход легко предугадает даже лейтенант: небольшая группа опытных, высококвалифицированных специалистов, направленная к озеру. Пока что они этого не сделали, но согласно источникам, которые вам должны быть неинтересны, – ждем-с... Есть определенная вероятность, что вы с ними столкнетесь – либо с агентурой, либо со спецгруппой. Инструкции на сей счет просты: насчет обращения с тамошней агентурой янкесов мы еще поговорим после, а что касается спецгруппы, с каковой вы можете пересечься, инструкции просты: если есть возможность разойтись мирно и незаметно, расходитесь, если же нет... – Он помедлил, усмехнулся: – Запомните, что ваша задача – любой ценой добыть «дипломат» из самолета и вывезти в безопасное место, а вовсе не трястись над жизнью и здоровьем янки, которым вы даже не представлены... Я понятно излагаю?
– Чего уж там... – криво усмехнулся Кацуба.
– Главное, привезти «дипломат». Все остальное несущественно. Должен вас сразу предупредить: возможно, по ходу дела придется провести нечто вроде «калыма», в смысле «приработка на стороне». Быть может, такой надобности не будет, а может, и возникнет. Это тоже предстоит узнать на месте. Вот, в общих чертах, главные контуры. Вопросы?
– Группа – это только мы двое? – спросил Мазур.
– Именно. Я, как уже говорил, на маршруте появляюсь периодически.
– Кто старший?
Франсуа с генералом вновь переглянулись.
– Скажем так, – протянул Глаголев. – Командует группой капитан первого ранга Мазур – за исключением внештатных ситуаций в населенных пунктах, где подполковник Кацуба, как лицо с более разведывательным уклоном, имеет решающий голос в случае каких-либо коллизий, связанных опять-таки со шпионскими делами... Как по-вашему, достаточно отточенная формулировка?
Подумав, оба кивнули.
– У лица со специфическим уклоном есть то ли вопрос, то ли просто раздумья... – сказал Кацуба. – Хорошо, предположим, местные спецслужбы нас ни в чем не подозревают и под колпак с ходу не берут... Позвольте, а почему не берут? Два дипломата, к тому же аккредитованные не в Санта-Кроче, вдруг отправляются к черту на рога, в несусветную глушь... Даже у стажера тайной полиции тут же возникнет закономерный вопрос: а что они там потеряли? Решили накопать опалов, что ли? Занятие для дипломата странноватое... Искать следы экспедиции Фосетта? Но ее никто никогда не связывал с Санта-Кроче...
– Ну, насчет этого можете не беспокоиться, – с легкой улыбкой ответил Франсуа, практически не раздумывая. – Подполковник, вы же в свое время неплохо и долго поработали в Санта-Кроче, неужели забыли? Клад Бенитеса...
Мазур увидел на лице Кацубы неподдельную растерянность, даже конфуз. Подполковник, вильнув взглядом, вздохнул:
– Ну да, я и забыл с этой расслабухой...
– Все обставлено так, что никаких подозрений и не возникнет, – объяснил Мазуру Франсуа раньше, чем каперанг решил попросить уточнений. – Вернее, заподозрят, но в совершенно другом... Клад Бенитеса – старая история. Считается, что в восемьсот двадцать седьмом, когда шла борьба за независимость и повстанческая армия вот-вот должна была осадить столицу, полковник Бенитес, военный комендант оной, решил срочно спасать сокровища. Якобы он погрузил на парусный корабль городскую казну, все статуи и прочие украшения кафедрального собора, сделанные из золота и серебра, самоцветы гильдии ювелиров и черт те что еще. Потом корабль по существовавшей тогда сети проток вышел на Ирупану и добрался до интересующих нас озер. Дальше – масса версий и разночтений, но все они сводятся к примитивным легендам о кладах: затонувшее судно, погибшие, кроме одного-двух чудом спасшихся, свидетели, признание на смертном одре либо старая полуистлевшая карта в прадедушкином сундуке...
– А на самом деле? – спросил Мазур.
– На самом деле Бенитес не отправлял из столицы и ломаного гроша. Не было ни корабля, ни груза, ни клада. Достовернейше установлено. За весьма приличную сумму Бенитес попросту сдал город повстанцам, благодаря чему окончил дни в комфорте и уюте – правда, был в Испании заочно приговорен к смертной казни, но это его не волновало... Никаких сокровищ нет, но объяснить это кладоискателям невозможно – самые первые стали пробираться на Ирупану лет сто тридцать назад, и до сих пор мало что изменилось, разве что аппаратуру теперь волокут на Ирупану современнейшую, о какой предки не могли и мечтать... В свое время россказням о кладе Бенитеса поддался сам дон Астольфо. Когда было точно установлено истинное положение дел, он решил подзаработать на пустышке. Еще четверть века назад вот этот район, – он показал авторучкой, – был объявлен государственным заповедником с красивым названием. Есть даже минимальный штат смотрителей – которым, однако, втихомолку велено не усердствовать. Вообще ничего не делать – так, раз в год объехать свой участок, деликатно не обращая внимания на господ кладоискателей. Вернее, не обращая внимания на тех, у кого есть лицензия. Попасть в заповедник законнейшим образом может любой, кто купил лицензию, весьма недешевую. С треском выдворяются исключительно те, кто рискнул сунуться без лицензии.
После свержения дона Астольфо, когда архивы попали к новому правительству, решено было не резать курочку, несущую золотые яйца. Вся система сохранилась в неприкосновенности. Вас заподозрят лишь в том, что вы – парочка очередных импортных дураков, попавшихся на удочку изготовителей поддельных карт и признаний на смертном одре. Будут хихикать вслед, но исключительно про себя...
– Ну, это меняет дело, – облегченно вздохнул Мазур. – И все же, есть лишняя головная боль. Кто-то из этих идиотов-кладоискателей может, мне кажется, случайно наткнуться на вашу «Сессну»...
– Вот это и есть одна из причин, заставляющих торопиться нас и, подозреваю, американцев, – сказал Франсуа. – «Дипломат» в этом случае тут же вскроют... и документы окажутся в озере, что для нас равнозначно провалу. Я даже не знаю, что хуже – если бумаги попадут к янки или если они размокнут в озере, выброшенные ничего не подозревающим дуралеем. Нужно спешить. Нельзя сказать, что кладоискатели там роятся, но пара-тройка что ни месяц отправляется вверх по Ирупане. Как отличить их, буде встретятся, от спецгруппы янки, определите на месте, не дети. Да, вот что, господин Мазур... У вас там может случиться и другая встреча, не в пример более приятная. Помните на «Федоре Достоевском» богатенькую сеньору Эстебанию Сальтильо, с которой у вас произошло столь романтическое приключение?
– Помню, – сказал Мазур, сделав лицо непроницаемым. – Да, ведь она из Санта-Кроче... Что, и она каким-то боком в игре?
– Никоим образом, – мотнул головой Франсуа. – Просто-напросто ее поместья не столь уж далеко от Ирупаны. Имейте это в виду – мало ли что, столь приятные знакомые могут оказаться нелишними. Особа богатая и в тех местах влиятельная, такие контакты надо беречь.
– Вот не ожидал, что когда-нибудь судьба вновь сведет... – сказал Мазур, откровенно говоря, и в самом деле вспомнивший взбалмошную сеньору не без приятности.
– Всякое в жизни бывает, – философски сказал Франсуа. – Кстати, ваше знакомство с этой милой особой стало еще одним аргументом в пользу того, чтобы послать именно вас. Как видите, стараюсь играть максимально честно и открыто.
– Играть честно – не велика штука... – проворчал Мазур. – Нечестно, впрочем, тоже. Вот унести ноги, да еще победителем – потруднее и посложнее.
– Вот и постарайтесь, – с обаятельной улыбкой произнес Франсуа. – Вы оба ухитрялись возвращаться всегда и отовсюду, а это позволяет говорить о тенденции. Тенденция, однако...