Замерев и ожидая худшего, я затихла. Время будто бы остановилось. Я лежала на острых камнях, ощущая запах сырой земли. Пыль и грязь скрипели на моих зубах, ветер, наполненный запахом хвои и лежалой травы, касался кожи.
Пролежав две минуты, я поднялась со стылой земли, судорожно отряхнула лицо и руки. Моё тело буквально горело после погони, кашель скребся в горле. Сняв рюкзак с усталых плеч, я достала бутылку воды и сделала пару глотков. Стало легче.
Глава 4
Я перебиралась от одного сухого безжизненного дерева к другому, шаг за шагом, не останавливаясь. Всё переступала через кривые коряги, после по сухой земле – каменистой, рассыпчатой. Ветер страшно завывал, растворяясь в ночной темени. В душе вился страх. Вскоре мне удалось выбраться из леса, разросшегося за дверями подземного города Адвеги. Уже через минут пять я уже стояла на открытой местности. Вот это да! Слов нет, как красиво вокруг! Страшно, конечно, поджилки трясутся, но красиво – сердце замирает.
Я захлопала глазами, когда невероятный ужас и восхищение салютом взорвались в моей груди: я ведь видела небо над головой! То самое, которое не видела столько долгих лет! Которое так любила, и по которому так скучала!
Вот оно, нависло куполом – тёмно-синее, почти чёрное, с россыпью мерцающих звёзд.
Меня так захватили впечатления, что я даже почти перестала ощущать беспокойство. Теперь я снова видела мой мир.
И что же вокруг?...
Здесь на открытой местности, на дороге, где я стояла, было намного светлее, чем в лесу. Большая круглая луна светилась бледным пятном в ночных небесах, освещала окрестности, хорошо доступные моему взгляду.
Я стояла посреди серых груд острых камней на выступе высокого холма, под которым, по всей видимости, и находился подземный город. За исключением плато, довольно обширного, развернувшегося внизу, меня окружал почти полностью вымерший лес. Вокруг всё поросло пожухлыми кустиками с маленькими листьями. Тонкие, больные корни растений уродливыми змейками торчали из земли, серебрились в ковре из сухой травы.
От подножия холма в темную и зловещую даль тянулась широкая дорога. Когда-то она была заасфальтирована, но сейчас от асфальта остались лишь мятые, словно изжеванные, потрескавшиеся куски. Дорога пересекала плато, проходила сквозь маленькое поселение с несколькими полуразрушенными домами, огибала страшное бетонное здание в центре посёлка и уходила в лес. Старые деревянные дома находились от меня всего в пятистах метрах. Ссохшиеся доски в их стенах почернели от пыли и копоти, окна зияли выбитыми стеклами. Слева от поселения высилась заброшенная электроподстанция. На запад от неё, у самого леса, я разглядела высокую водонапорную башню, покрытую ржавчиной и черными пятнами.
Внутри меня вдруг всё сдавило. Меня охватил дикий, почти животный страх. Вокруг расстилалось огромное пространство – густой, дремучий лес, безлюдный, заброшенный посёлок и… ни души. То есть ни одной дружелюбной души.
Я сжала кулаки настолько сильно, насколько могла, костяшки пальцев побелели. Надо заставить себя успокоиться. Время для побега из Адвеги я выбрала, конечно, не самое лучшее, но выбора-то мне не предоставили.
Я выдохнула, подошла к большому валуну слева от меня и, прислонившись к нему, достала из рюкзака карту. К моему счастью, из-за круглой пуговицы луны, светящей с неба, на улице было достаточно светло, для того чтобы я смогла прочитать свой маршрут на карте. Итак, закрытый научный город Адвега находился под землей в национальном парке Завидово. Да-да, под Тверью, и да, на огромной территории Бывших северных Алфёровских торфоразработок.
Как и говорил Рожков.
Эдуард Валентинович отметил красным фломастером холм, под которым располагалась Адвега. На восток от торфоразработок, где я сейчас прохлаждалась, находился посёлок Козлово. Если двигаться от точки, где я стояла, на север, то примерно через четыре километра, я уткнусь в Тверской. Как и было обещано.
Шорох ветра в кустах, что маленькими вьюгами гонял пыль по каменистому пригорку, заставил меня вздрогнуть. Озноб от страха, едкого, жесткого, забирал все силы. Внутри всё кололо. Дрожащими руками я вытащила из-за пояса пистолет Макарова, перезарядила. Поднявшись, выглянула из-за валуна, внимательно осмотрелась и медленно вышла на дорогу.
Началось.
Крепко сжимая пистолет в руках, я шла по разбитой дороге, кривыми пятнами на которой поблескивали лужицы отвратительной на вид воды.
Канавки, заполненные этой грязной водой, словно рваные, гниющие раны, тянулись по обочине дороги к деревянным домам.
Оборванные листовки, втоптанные в грязь, почерневшие листы газет, обложки книг валялись между несколькими довоенными автомобилями из проржавевшего металла. На дверях и на капотах этих автомобилей темнели неровные вмятины, на мутных стеклах разрослись тонкие трещины.
Я зашла в поселок спустя десять минут после того, как свернула карту и убрала её в рюкзак.
Здесь, казалось бы, не было ничего необычного. Вдоль дороги рядком тянулись однотипные дома из кирпича или из дерева. Покосившиеся заборы, огораживающие маленькие участки, пугающе накренились или вовсе завалились; вытоптанные сады и огороды поросли колючим сорняком. Огромные дыры в кирпичной кладке стен домов, открывали вид на то, что раньше было комнатами. Сейчас в этих комнатах можно было увидеть лишь сломанную мебель, сгнившую одежду и старое барахло, засыпанное землёй и сажей.
Пробираясь через рытвины на дороге, я вытирала пот с лица и, отчаянно, сил моих нет как, пыталась взять себя в руки. Так страшно мне не было со времен тех дней, когда Дэн Сухонин устроил на меня самую настоящую охоту в Адвеге. Каждый шорох приводил меня в ужас. Дальше хуже: атмосфера вокруг была такой нагнетающей, что я ощущала себя, по меньшей мере, в фильме ужасов. Только здесь назад не отмотаешь, если тебя сожрут или пристрелят.
Дорога тянулась, была настоящим испытанием. Ветер подвывал в домах, то тут, то там надрывно скрипели старые доски, устало шелестели газеты, придавленные кирпичами и обломками мебели. Там кто-то есть.… Кого-то вижу, точно...
Нет, нет, быть того не может…. Показалось. … Никого.
Оставив позади улочку с типовыми домами, я прошла мимо старых пятиэтажек, расположенных на параллельной улице посёлка, и вышла к пугающему полуразрушенному зданию в четыре этажа.
Мне пришлось несколько минут тупо стоять на месте и, не двигаясь, прислушиваться к посторонним звукам. И вот – поблизости по-прежнему нет никаких признаков жизни. Несмотря на все мои опасения, в рабочем посёлке бывших Алфёровских торфоразработок царили тишина и запустение. Плохого в этом я не увидела.
Я остановила взгляд на бетонном строении, расположенном на самом краю посёлка, почти у самого леса. Довольно большая территория здания была ограждена высоким кирпичным забором. У старых ворот, ведущих на территорию, висела потёртая вывеска, на которой я смогла различить только два слова: административный центр.
Дорога проходила через территорию этого центра и сразу после сломанного шлагбаума уходила в лес. В принципе, можно было бы обойти огороженную территорию вдоль забора, но она была просто огромной, да и земля у забора была сильно изрыта и перекопана, не понятно кем и для каких целей.
Придется идти напрямик.
Когда я оказалась за воротами огороженной территории, мне, мягко говоря, стало не по себе. Клетка, не иначе: вокруг сплошной забор и изрытая земля.
Вдоль исписанных баллончиками стен здания росло несколько деревьев, раскинувших в стороны свои кривые ветви. Их мелкая болезненная листва едва слышно шелестела. Под тёмными окнами на земле валялись сломанные оконные рамы, высились горы из стеклянных осколков.
Проходя мимо здания, я слишком поздно заметила, что одна из металлических дверей была чуть приоткрыта. Внутри горел свет. В эту секунду из-за угла административного центра вдруг послышались смех и ругань.
Кровь отлила от моего лица. Нервно оглянувшись, я заметила свет фонариков, мелькающий в ночной темени. Внутри что-то оборвалось, и я мигом, что было сил, рванула вперёд.