Ваня очень вовремя начал реветь, заставив Войтко побледнеть от страха.
- Вебер…
- Я отпущу его, Войтко, - приближаясь к тоннелю, ответил наёмник. – Как только уберусь отсюда на безопасное расстояние. Только не рыпайся, потому что если рыпнешься до того, как мы уйдём, ты знаешь, что будет. Ты понял?
Войтко молчал.
- Я спросил, ты понял? – рыкнул Вебер, встряхнув вскрикнувшего Ваню.
Войтко кивнул. Поджал губы, едва не кипя от ярости, но кивнул.
Вебер шёл медленно, уходя в темноту тоннеля. Ему всё казалось, что он никогда не отойдёт от Комсомольской, казалось, что вот-вот – и они его сейчас снова скрутят. На самом деле, проблема сейчас была одна – обойти конвойных на выходе с территории работорговцев. Но и тут Ваня не растерялся, лазеек у него было уйма. Ход для «своих» у работорговцев был проложен по внутреннему коридору, тянущемуся параллельно тоннелю. Ключ у парнишки был. Он уже так многим помогал сбежать, так что обошли они с Вебером караул быстро. Но времени не было. Суматоху Войтко уже поднял и наверняка погнал своих головорезов за Ванькой.
Мальчишка подвёл наёмника к сваленному агрегату из проржавевшего, потёртого металла, показал на скрытую за ним дверь, едва ли заметную в скопе свисающих обрывков проводов, затем повернулся к Веберу и кинулся ему в объятия.
- Дядь Саш, вы там только осторожнее! Часов шесть сидите, не меньше! – со слезами на глазах бормотал мальчишка. – И больше сюда не приходите… А то опять… Я тебя потом найду, дядь Саш… Вот только подрасту, выберусь отсюда…. И найду.
- Спасибо тебе, Ванька, - обнимая мальчика в ответ, прошептал Вебер. – Без тебя бы пропал. Ты на отца-то не злись. Он поймёт потом.
- Пока, дядь Саш! – всхлипнув, мальчик утёр нос, и улыбнулся. – Надеюсь, мы скоро увидимся…
- Обязательно увидимся.
Ваня махнул Веберу и быстрым шагом, вперемешку с бегом, помчался в тоннель. И правильно – ему надо увести след отсюда.
Вебер, надеясь, что в тоннеле Ванька ни с чем опасным не столкнётся, протиснулся к оборванным проводам. Шагнул за них, выдохнул, закрыл на секунду глаза и взялся за ручку старой двери.
Машка должна его ждать там, в подсобке.
Ждёт ли? Ждёт. Конечно, ждёт.
Вебер вошёл в полутёмную комнатку. Маленькую, освещенную мерцающим светом светодиодного фонарика, лежащего в углу. Плотно закрыв дверь, сделал два шага вперёд и улыбнулся, когда девчонка, стремительно мелькнув перед глазами, кинулась ему в объятия. Прижалась и обняла крепко-крепко, дрожа от захвативших её слёз. Вебер улыбнулся, устало, но счастливо, да тут и словом не опишешь как счастливо. Прикрыв глаза, уткнулся носом в темные волосы и вдруг ясно осознал: всё случившееся стоило одного лишь этого момента.
***
- Я боялась, что больше никогда тебя не увижу,- прошептала я, уткнувшись Веберу в грудь.
Мне казалось, что если отпущу его, он исчезнет, а я проснусь, и всё сейчас происходящее окажется сном.
- А я боялся за тебя… - Вебер отстранился, взял моё лицо в свои теплые ладони и посмотрел на меня горящими в полутьме глазами. – Ты даже не представляешь как, Машка… Спасибо.
Я улыбнулась. Всё смотрела на Вебера и думала, что всё, конец мне, куда я теперь без него? И ведь… Я должна буду сказать ему. Но не сейчас. Позже…
Мы уселись на старый плед в углу, возле радостных Рекса и Декстера, которые не меньше четверти часа кружили вокруг Вебера, не веря своему счастью. Ещё бы – любимый хозяин вернулся!
Вебер прикурил последнюю оставшуюся у него сигарету, прикрыл глаза и с нескрываемым удовольствием затянулся едким дымом.
Некоторое время мы молчали. Говорить мне казалось сейчас лишним. К тому же Вебер, должно быть так устал, что у него и сил на разговоры не было.
Время тянулось. Минута за минутой, час за часом. Вебер дремал, а я всё смотрела на блики света, пляшущие на серой стене. Мне всё время казалось, что я слышу шаги и голоса.
- Мне страшно, - вдруг сама от себя не ожидая, пожаловалась я. – Мне всё время кажется, что нас в любую минуту могут найти.
Вебер приоткрыл глаза и удивленно посмотрел на меня. Вдруг усмехнувшись, он приобнял меня.
- Ничего не бойся, Машка. Никто нас не найдёт. А через несколько часов и вовсе перестанут искать… Всё обошлось.
Я выдохнула. И вдруг моё сердце заколотилось, а губы начали растягиваться в глупой улыбке. Решив наплевать на всё на свете, я положила голову Веберу на плечо.
- Прости, это я во всём виновата, - горько сказала я спустя несколько минут. - Если бы не я, всего этого бы не случилось…
- Не говори так, - сказал Вебер, он дотянулся до моей руки, взял её в свою. Я затрепетала. - Ты не виновата. Прежде всего, потому, что Войтко, ходили слухи, уже давным-давно мог иметь на меня планы. Так что твоя вина тут очень спорный момент, поверь мне. И больше об этом ни слова, ни мысли.
- Хорошо, - прошептала я пересохшими губами.
Мы были слишком близко друг к другу, чтобы мне не дрожать от волнения – слишком, радостного, слишком желанного. Как бы я хотела, чтобы Вебер хоть разочек посмотрел на меня так, будто бы я была по-настоящему дорога его сердцу. Дорога, не просто, как девчонка с пустошей, которой он хочет помочь, а как его возлюбленная.
Наёмник вдруг положил руку мне на шею, под голову и, наклонившись, поцеловал в лоб. Меня словно кинуло в ледяную воду.
- Ты, Машка, стала мне настоящим другом, - сказал Вебер. - Когда всё начиналось, я не думал, что такое возможно. Уж слишком я стар для новых нравов. Но если бы не ты, я бы пропал.
Воздух ударом вернулся мне в лёгкие и всё происходящее, начавшее сверкать в радужном свете, стремительно померкло и мигом вернулось в унылое настоящее.
Чего теперь-то мне радоваться? Кажется, только что Вебер дал мне ясно понять, что я в далекой френдзоне. И ведь наверняка считает, что ни одна девушка, которая младше его на пятнадцать лет, не полюбила бы такого старика как он.
Ха-ха-ха.
Вот только это точно не про меня.
- Угу, - буркнула я.
- Скоро все трудности разрешатся, Машка, - сказал Вебер хрипло. – Выберемся отсюда, дойдём до Кольта, а дальше к Соболеву. Вот и всё…
Наёмник задумчиво смотрел куда-то перед собой и едва заметно щурил глаза. Я закрыла глаза, вдыхая его запах – мяты, сигарет, ночного ветра.
«Вот и всё… - с печалью подумала я, закрывая глаза. – Вот и всё…»
***
Возле Иверской часовни у Воскресенских ворот народ толпился, громко крича и волнуясь. За сборищем людей следил небольшой конвой из четырех человек, дежуривших у массивных дверей храма. Все люди из конвоя были одеты в одинаковую форменную одежду еще довоенных времен.
Лица у охранников были бледными, но относительно чистыми, с давно зажитыми ранами или, наоборот, со свежими царапинами. На руках у каждого из охранников были одеты плотные перчатки, на груди наперевес покоились автоматы.
Конвойные пропускали в часовню по несколько человек, и уже вскоре торопили их выйти. Здесь, у храма, я видела множество самых разных людей: старушек в платках, детей в потрепанной одежде, серьёзных мужчин с обветренными лицами, молодых людей и девушек с рюкзаками на спине, словом, всех. Кто-то читал акафисты или пел тропари, кто-то плакал, тихонько стоя в сторонке, кто-то молился, сложив руки на груди или вытянув их перед собой. Некоторые, молясь, стояли на коленях, другие сидели на земле.
Иверская часовня хорошо сохранилась после войны. Я видела потертое дерево резных дверей и изумительные золотые звёзды на голубом куполе храма. Посмотрев на крест в руках ангела, сверкающего позолотой на вершине часовни, я, как и Вебер, осенила себя крестным знамением и с молитвой поклонилась до самой земли. Душа моя тосковала по Богу. Мне бы хотелось остаться здесь подольше, но толпа теснила, да и нам надо было идти.
- Помоги нам всем Господь, - сказала старушка, сжимая в дрожащих руках банку для милостыни.
Я бросила жетон в её банку, и она поблагодарила меня.
Мимо нас с Вебером проехал мужчина на велосипеде, к багажнику которого был прикреплен старенький магнитофон. Я отшатнулась от него, после чего мигом нырнула в Воскресенские ворота вслед за наёмником.