— Но на своей стороне мы его не оставим, — резко ответил Роб.
Солнце медленно плыло по небу над их головами. Шумел ветер. Никто не хотел уступать.
Джон взглянул вниз по течению.
— Здесь есть другая переправа?
— Есть, но что толку. Они просто поедут за нами следом.
— Их меньше, чем нас, — заметил Джон, прикидывая шансы.
— Какая разница. Они стоят на земле, а нашим лошадям придется барахтаться в воде. Надо дождаться смотрителя.
Твоего смотрителя, читалось в его тоне. Как будто Джон был виноват, что тот задерживается.
— Где ваш смотритель? — крикнул Роб, обращаясь к Сторвикам. Таков был ритуал. Накануне Дня перемирия смотрители от Англии и Шотландии прибывали в назначенное место. Утром англичане переходили границу, чтобы решить накопившиеся проблемы и установить мир, так же поступали шотландцы. Смотрители выступали гарантами этих встреч. — Он что, не знает, как делаются дела?
— Могу спросить тебя о том же!
Король сам выбрал Карвела. Джон лично встречался с этим человеком. Неужели они оба ошиблись?
И вдруг — топот копыт.
Джон обернулся. С запада к ним приближалась группа всадников. Желто-зеленый штандарт Карвелов трепетал на ветру. Он облегченно выдохнул.
Когда смотритель поравнялся с ними, Джон представил его Робу и объяснил положение дел.
— Все было организовано в большой спешке, — сказал Карвел. — Англичанин, верно, опаздывает, как и я.
Роб закатил глаза.
Карвел выехал на берег.
— Люди Сторвиков! Я Томас Карвел, назначенный новым смотрителем марки, каким был мой отец до меня. Хвала королю Якову!
На обоих берегах имя короля было встречено единодушным молчанием.
Вытащив из ножен меч, Карвел передал его человеку из своей стражи.
— Ждите здесь, — приказал он капитану. — Если меня атакуют, убейте их всех.
И он выдвинулся к реке. Один.
— Куда он едет, безоружный дурак, — пробормотал Роб.
Джон улыбнулся.
— У него остался кинжал.
Карвел завел лошадь в воду и на середине реки заговорил снова:
— Я договорился с вашим смотрителем о встрече в День перемирия. Все устроено согласно приграничным законам. Опустите мечи и позвольте мне и моим людям проехать, чтобы забрать их. После мы разоружим Брансонов.
Вождь Сторвиков колебался. Наклонившись, он посоветовался с человеком, стоявшим рядом. Со своим сыном? Нет. С Вилли-со-шрамом.
— Будьте наготове, — произнес Роб, и Брансоны все как один взялись за оружие. — Если они атакуют, Карвелу не хватит своих сил, чтобы с ними справиться.
Но вот глава Сторвиков отдал меч одному из своих сородичей и, пустив лошадь через переправу, остановился напротив Карвела.
— Мы согласны! — прокричал он громко, чтобы услышали обе стороны.
Джон торжествующе улыбнулся и взглянул на брата.
Люди Карвела пересекли реку и разоружили Сторвиков. Затем Роб по очереди перевел своих людей на другой берег, и все они тоже отдали смотрителю свои мечи и копья.
Наконец дошла очередь и до Кейт. Карвел терпеливо ждал.
— Я не отдам оружие, — произнесла она, вцепившись в нож и не сводя взгляда с Вилли. — Пока он дышит, оно будет при мне.
— Пусть нож останется у нее, — сказал Джон. — Под мою ответственность.
— Я не могу делать кому-то поблажки, когда едва вступил в должность, — ответил Карвел.
Джон знал, что он прав, но не отступался.
— Ее нож слишком мал, чтобы сражаться.
— Но достаточно велик для того, чтобы отнять жизнь. — С легкой улыбкой он повернулся к Бесси, словно рассчитывая встретить с ее стороны больше понимания. — Вы не поможете мне?
Она нахмурилась.
— Хорошо. Но если что, вы ответите передо мной лично. — Ее карие глаза сверкнули.
— Перед вами и перед всеми Брансонами, — кивнул Карвел.
Она наклонилась к Кейт.
— Давай, милая. Отдай ему нож. Через несколько часов все будет кончено.
Бесси взяла ее за руку, и по кивку сестры Джон разжал ее ледяные пальцы, высвобождая рукоять, а потом передал нож Карвелу.
— Если что-то случится, вперед всех остальных Брансонов ты будешь отвечать передо мной. — Он уговорил Кейт довериться смотрителю. Но доверял ли ему он сам?
Они направили лошадей к деревне.
Роб казался нагим без оружия, с которым обычно никогда не расставался. Он заметно нервничал, и Джон впервые со всей очевидностью понял, что брат не видел в жизни ничего, кроме воровства и набегов.
Чем он займется, если ему навязать мир?
Тревога не отпускала его, когда они добрались до деревни, маленького поселения, не укрепленного ни крепостными стенами, ни башнями. Идеальное место для сбора в День перемирия, ибо брать тут было нечего. Как нечего защищать.
На площади в центре горделиво стояли три палатки с товарами, однако всадники, заполонившие деревню, настороженно молчали и не торопились спешиваться. Обе семьи ждали, кто сделает это первым.
— Неправильно все это, — проворчал Роб. — Мы никогда не встречались на стороне англичан. Их смотритель всегда сам приезжал к нам.
Неожиданно та самая молодая женщина из числа Сторвиков, не спросив разрешения у своих, развернула лошадь и без охраны направилась к палатке торговца посудой. Остановившись, она спустилась на землю и принялась изучать его товар.
— Дура, — пробормотала Кейт.
Роб тоже смотрел на эту женщину. Странно.
Бесси кашлянула.
— Нам бы тоже надо купить соли.
Она не требовала. Не бросала вызов семье, как женщина Сторвиков. И тем не менее ее спокойные слова не были просьбой. Нет, она решительно и своенравно ставила их перед фактом.
Роб вздохнул.
— Купи, если надо. — Жестом он приказал сопровождать ее. — Только будь осторожна и держись на виду.
Соскользнув с лошади, Бесси взглянула на Кейт, приглашая ее с собой, но та покачала головой.
— Иди. Мы побудем с нею, — сказал Джон.
Вид женщины, которая мирно занялась покупками, несколько разрядил обстановку. Люди спешились. В воздухе поплыли праздные разговоры, кое-где слышались даже смешки. Кейт спустилась с лошади, и пес немедля прижался к ее ногам.
Джон вздохнул свободнее.
— Присмотри за Кейт, — сказал он Робу. — Я переговорю с Карвелом.
Брат криво ухмыльнулся.
— Желаю успеха.
Неправда. Он желал ему провала. Джон знал это.
Вот только он этого не допустит. И не только потому, что обязан не подвести короля.
Прежде всего, он обязан не подвести Кейт.
* * *
Когда Кейт увидела его на берегу, мир остановился. Прошло два года после той жуткой ночи, но она не забыла его.
Джон заметил и, кажется, понял, что с нею творится. Странно, насколько легче от этого стало. Но потом, заняв сторону Карвела и отобрав у нее нож, он предал ее.
Накануне ночью она почти не спала, но не из-за дурных снов. Нет, на этот раз ей мешало заснуть предвкушение. Наконец-то она увидит его. Только теперь она будет вооружена и готова.
И на этот раз она не дрогнет.
Но когда она, наблюдая за ним со своего берега, набралась смелости встретиться с ним взглядом, на его лице почти ничего не отразилось. Только легкая рябь, когда он понял, что она женщина, а не мужчина, и ничего больше. Она не заметила ни стыда, ни чувства вины, ни единого намека на то, что ее вспомнил.
Потом у нее отняли нож, и она перестала быть Храброй Кейт.
Оружие помогало держать страх на расстоянии. Без ножа она ощутила беспомощность, совсем как в ту ночь, когда она должна была отбиваться, кричать, кусаться, царапаться… сделать все, лишь бы не подпустить его к себе. Только не лежать как последняя трусиха на свете, цепенея от ужаса, пока он брал ее и отнимал ее силы.
Теперь она научилась давать ему отпор — во сне.
Даже хорошо, что он ее не узнал. Если бы она прочла в его взгляде, что он ее помнит, то силы, как в тот первый раз, могли бы оставить ее. И это перечеркнуло бы все, чем она жила, что делала эти два года.