— Здесь? — В его голосе послышалась улыбка.
Задыхаясь, она открыла глаза.
— Не знала, что тебя надо учить, как обращаться с женщиной.
Он рассмеялся. Вслед за ним и она улыбнулась. Кто бы мог подумать, что смех и любовь способны идти рука об руку?
— Но ты не обычная женщина, любовь моя.
Моя. Как много заключено в этом коротком слове.
Плавным движением он охватил сначала одну ее грудь, потом вторую. Потом к его пальцам присоединились губы. Жаркие, влажные, возбуждающие. Так вот что значит «заниматься любовью». Совсем не похоже на…
На то, о чем она не хотела вспоминать.
Ниже талии ее кожа горела от нетерпения. Она должна знать. Она должна выяснить, сможет ли стать полноценной женщиной. Отстранившись, она стянула чулки, стремясь всей кожей почувствовать его тело. Из ее горла вырвался странный звук. Не слово. Нечто среднее между вздохом и стоном.
Радость и мука соединились на его лице.
— Что… — Он откашлялся. Слова давались ему с трудом. — Скажи, чего тебе хочется?
Он ждал. Ждал, что она скажет.
— Я хочу, чтобы ты разделся.
Он сбросил тунику. Она улыбнулась при виде его широкого, мощного, покрытого порослью волос торса, к которому так приятно было прильнуть, чувствуя уют и защиту.
И не только.
Он принялся было раздеваться дальше, как вдруг она поняла, что еще не готова.
— Стоп.
Он немедленно остановился.
Она сглотнула, облизнула губы. Как ни странно, но в прошлый раз, когда она еще не знала, как все закончится, все было проще.
— Я хочу почувствовать твое тело.
Он присел на кровать и ласково, словно сокровище, обнял ее.
— Вот так?
Она кивнула. Подобная близость должна стереть дурные воспоминания. И все же ее непослушное тело отказывалось поддаваться. Оно продолжало бороться — и с Джоном, и с тем наслаждением, которое он обещал.
Он коснулся губами ее лба.
— Кейт, послушай меня внимательно. Я не стану брать тебя этой ночью. Ты слышишь? Ты поняла меня?
Вся дрожа, она кивнула, не понимая, разочарована она или чувствует облегчение.
— Но для этого мне надо держать член в штанах. Я обещаю, что этой частью до тебя не дотронусь. Ты поняла?
Неизвестно как, но он догадался, против чего взбунтовалось в прошлый раз ее тело. Доверяясь ему, она кивнула.
— Я хочу сделать вот что. Показать тебе, насколько прекрасным это бывает. Ты позволишь мне? — оглушил ее его шепот.
— Да. — Одно слово. Самое правильное.
Его горячие губы заскользили по ее шее, руки сместились ниже. Она лежала на спине с открытыми глазами, пока его губы и пальцы танцевали на ее коже, успокаивая и возбуждая одновременно.
Покрыв поцелуями округлость ее живота, он достиг места меж ее ног, которое она так долго обороняла. Его пальцы и губы, смешавшись, пробудили в ней ощущения, о существовании которых она даже не подозревала. В точке, которую еще никто так не касался.
И весь мир исчез, остались только его губы на ее сокровенном месте.
Все ее ощущения хлынули вниз со скоростью речного потока, несущегося к морю, и она подумала, что скорее умрет, чем попросит его остановиться.
А потом словно волна врезалась в камень у места слияния двух рек, раздробила его и рассыпалась на мириады капель, которые засверкали в лучах солнца, чтобы после обрушиться вниз и слиться с могучим речным течением.
С течением, которое объединило в себе две реки.
Он крепко держал ее, пока она содрогалась. Потом переместился вверх и тронул губами ее лоб. Легкое прикосновение, не передавшее и толики того, что она только что испытала.
Она нашла его губы, и поцелуем сказала все, что не могла выразить словами. Поцелуй длился, пока его губы не изогнулись в улыбке.
— Вот что мужчина может дать женщине, любовь моя.
Не любой мужчина, подумала она. Только этот, единственный.
Глава 18.
Взошел месяц. Кейт крепко обнимала его все несколько оставшихся до рассвета часов. Вот бы навсегда остаться вместе в постели. Неизвестно, что их ждет, когда они выйдут из спальни.
Неизвестно, вернутся ли они живыми домой.
На заре она заставила себя встать. Нужно покормить пса. Подготовить к вечеру лошадей. Вздохнув, она отбросила покрывало и потянулась за одеждой.
— Я соберу для нас провиант. — Ей хотелось отвлечь себя обыденными заботами. Как будто этот день ничем не выделялся из прочих.
Он сел. Скрестил ноги, сложил на коленях руки.
— Нет. На этот раз я не пущу тебя с нами.
Новая разновидность страха охватила ее.
— Но я должна поехать! Мне нужно увидеть, как он умрет, иначе я никогда…
Никогда не смогу любить тебя так, как мне того хочется.
Он упрямо тряхнул головой. Выражение на его лице больше подошло бы Черному Робу.
— Нет. Даже не спорь со мной.
— Но ты ведь теперь все знаешь. Ты знаешь, почему я должна встретиться с ним лицом к лицу. — У ее страха было имя. Глаза, нос, уши. Она должна доказать себе, что способна преодолевать то оцепенение, которое сковало ее два года назад и потом еще раз, в Кершопфуте.
— Ты уже с ним встречалась.
— Теперь все иначе.
— Почему?
Из-за тебя.
Она не смогла произнести этого вслух. Не смогла признаться, что после этой ночи в ней зародилась надежда, что это он подарил ей надежду.
— Почему ты не хочешь дать мне увидеть, как все будет кончено?
— Потому что если ты будешь с нами, то я буду переживать только о том, как бы они не сделали тебя своей мишенью! И хватит об этом.
— Но я не могу сидеть здесь и гадать, что с тобой…
— Если понадобится, я свяжу тебя и запру в подвале, но с нами ты не поедешь.
Он был неумолим. Он превратился в настоящего Брансона, такого же упертого, как все остальные.
Сражаясь с острым разочарованием, она расправила плечи.
— Тогда привези мне его. — Она не поверит в то, что он умер, пока не увидит его тело своими глазами.
— Если ты увидишь его мертвым, этого будет достаточно?
Он остановился, и она упрямо подняла подбородок. Она не позволит Джонни отговорить ее еще и от этого. Со смертью Вилли она забудет о прошлом.
И перед нею разверзнется будущее — пустое и неопределенное.
— Да. Тогда я пойму, что все кончено.
— Хорошо. Я привезу тебе его тело. — Он обнял ее за плечи и поцеловал в лоб. — Если в конце от него хоть что-то останется.
* * *
С наступлением сумерек они выдвинулись к реке Эск, где договорились встретиться с Карвелом. Отцовский дублет тяжело давил на его плечи. Норвежец двигался под ним размеренно и бесшумно.
Разговоры остались позади. Пришло время воплотить их план в жизнь.
Было приятно скакать плечом к плечу с Робом. И непривычно — снова ощущать себя братом.
Он поцеловал Кейт на прощание, прежде чем покинуть убежище спальни. Потом, уже сидя в седле, смотрел на нее через двор, как она стоит рядом с Бесси, а пес крутится у ее ног и поглядывает вверх, призывая присоединиться к охоте. Сестра крепко держала ее за талию, словно предупреждая ее порыв взобраться на пони.
Сегодня она останется дома, а он убьет Сторвика. О том, что будет дальше, он запретил себе думать.
И все же с каждым днем, с каждым поцелуем, с каждым выездом в горы он все сильнее привязывался к земле, на которой родился, и уже с трудом представлял, что однажды ему придется ее покинуть.
* * *
Карвел ждал их в условленном месте.
— Мне следует называть тебя Черным Джоном? — Вопрос смотрителя напомнил о его мрачном настрое.
— Я улыбнусь, когда все будет кончено.
— Тогда ты улыбнешься уже завтра в это же время, — в тон ему сказал брат, — когда чертова дыра Вилли Сторвика будет стерта с лица земли.