— Я никому не позволю так тебя называть. Даже тебе самой. И как только это пришло тебе в голову?
— Потому что я такая и есть! — Она резко взмахнула руками, разрывая его объятия.
Хорошо, что она борется. Хорошо, что ее душа оживает.
— Сторвик умер, — сказал он. — Господь наказал его.
— Мне наплевать на господа! Я хотела наказать его сама! — Она замолотила кулаками по его груди. — Сама! Своими руками!
Он хотел было заговорить, но она перебила его.
— Все должно было быть по-другому! Ядолжна была стать другой. Но ничего не вышло. Я не смогла остановить его. Я не смогла спасти себя. И тебя не спасла.
То была знакомая ему Кейт — та, что жаждала мести. Но подспудно она хотела совсем другого.
Она хотела изменить прошлое.
Но это было невозможно, и потому всю ненависть, которую Кейт питала к Вилли, она перенесла на себя.
— Ты же не думала, что убив его, снова станешь девственницей?
Она побледнела, шокированная его словами.
— Я думала… — начала она, но осеклась. — Я думала, что стану достойна тебя.
— Тебе не нужно никем становиться! Разве я только что не попросил тебя стать своей женой?
Она покачала головой.
— Возвращайся ко двору, Джонни, к своему королю и к своим дамам. Возьми такую жену, которая в постели с тобой не будет видеть демонов и бороться с кошмарами. Такую, которая…
Она закусила губу, чтобы не разрыдаться.
Он взял ее за руки.
— Я остаюсь здесь.
— Зачем?
Простой вопрос. Его ответ тоже был простым.
— Затем, что здесь мой дом.
Она покачала головой, вновь становясь ко всему безразличной.
— Не надо оставаться ради меня, Джонни Брансон. Я этого не заслуживаю.
Она завернулась в плащ и пошла к своему пони. Когда Джон помог ей сесть в седло, она, не дожидаясь его, поехала по склону вниз. Смельчак бросил на него печальный, обличительный взгляд и затрусил следом.
Пока она еще могла его слышать, он прокричал:
— Позови меня, когда будешь готова! Я буду ждать.
Он будет ждать столько времени, сколько потребуется, пока Кейт снова не станет собой. Но когда он поскакал вниз, ежась от холода, то не услышал в шуме ветра прежнего утешительного шепота. И не услышит, пока она не поверит в себя снова.
Даже любовь не в силах изменить прошлое.
Глава 25.
Я прошу тебя стать моей женой.
Весь день, лежа в одиночестве в спальне, она прокручивала в голове эти слова. Он предложил то, на что она не смела даже надеяться, и теперь ей не хватало отваги, чтобы принять это предложение.
Она боролась с Вилли, пока он был жив. Но когда он умер, то оказалось, что победа осталась за ним. Сколько бы раз она ни ложилась с Джонни в постель, воспоминания будут восставать из глубин подсознания и опутывать ее страхом — снова и снова.
Нет. Ради себя, ради Джонни она не станет так рисковать. Ему лучше взять в жены такую женщину, которая будет смеяться, любить его, уступать ему и вместе с ним творить мгновения счастья.
Те, которые она сама будет лелеять в памяти.
Тихо постучавшись, в комнату вошла Бесси со стопкой выстиранного белья в руках. Взглянув на Кейт, она коротко кивнула и, положив белоснежные простыни на кровать, убрала чистые сорочки в сундук.
— Ты не поможешь мне сменить простыни?
Кейт безучастно поднялась на ноги и принялась стягивать простыню со своей половины кровати, в то время как Бесси ловко и быстро сложила одеяло.
— Раз ты теперь носишь платья, надо бы сшить тебе новое.
Кейт вздрогнула. Бесси не вызывала ее на разговор, однако эта простая констатация факта подстегнула ее.
Невозможно прятаться в спальне вечно.
— Я не знаю, как мне жить дальше, — проговорила она.
Бесси замерла.
— На твоем месте я не смогла бы… Мне бы не хватило сил стать такой храброй, как ты, если бы меня… — Она не договорила, да это было и не нужно.
— Страх преследовал меня изо дня в день, и днем, и ночью.
И преследует до сих пор.
— Но, несмотря на это, ты не отворачивалась от него днем и отважно встречала его ночью. Это и есть самая настоящая храбрость.
Разве не то же самое она говорила Джону?
Кейт покачала головой.
— Теперь мне нужна храбрость другого рода.
— Чего ты боишься теперь?
Подвести его.
Она расправила простыни на постели, где они с Джоном занимались тем, что делают наедине мужчина и женщина. Ему нужна жена, но она не допустит, чтобы он оказался прикован к женщине, которая, лежа под ним, замирает от ужаса.
Мысли слишком интимные, чтобы ими делиться.
— Я боюсь выходить за него.
Бесси, ее терпеливая подруга, заправила уголки простыни со своей стороны кровати и со вздохом выпрямилась.
— Небеса дают людям то, что им нужнее всего. Тебе не нужно носить меч, или ходить с ножом, или гоняться за Сторвиками. Тебе нужно просто набраться смелости и сказать «да».
Да.
Лежать рядом с ним в темноте. Да.
Делить его постель. Да.
Уступать его телу. Да.
Показывать ему свои страхи. Даили нет?
Если она не сможет преодолеть себя, то, несмотря на смерть Вилли, ее будущее будет ничем не отличаться от прошлого.
— Ты не могла бы… — Она откашлялась и начала заново: — Скажи Джону, что я готова.
* * *
Когда Бесси вышла, она встала возле кровати и, чтобы пальцы перестали дрожать, стиснула кулаки, напоминая себе, что бояться нечего.
Бояться больше нечего.
Это Джонни, сказала она себе, увидев его на пороге. Тот, кто сказал, что любит ее.
Он не торопил ее, просто молча смотрел перед собой.
Она проглотила ком в горле.
— Ты просил позвать тебя, когда я буду готова.
— Да.
Жестокий. Не стал спрашивать, готова ли она. Не дал ей возможности коротко выдохнуть «да». Он ждал, когда она сама это скажет.
— Я готова.
— Правда? — В его голосе была слышна причиненная ею боль. — К чему именно? Ты готова прожить вместе всю жизнь? Ты готова делить с мужем постель, отдаваться ему целиком, доверять свое сердце? Если ты не готова ко всему этому, то я не готов для тебя.
Выслушав его пылкую речь, она вздрогнула. Что, если она будет кричать и сопротивляться всегда, когда они будут делить постель?
Что, если она навечно останется стоять здесь, так и не набравшись смелости сказать правду?
— Я готова, — наконец заговорила она, — встречать свои страхи лицом к лицу. Если ты поддержишь меня и будешь рядом.
И тогда радость озарила его лицо, и он привлек ее в свои объятия, сильные и надежные.
— Ни о чем большем я не прошу.
— Но я боюсь, что всегда буду бояться.
Ее неуклюже выстроенные слова заставили его улыбнуться.
— Главное, чтобы ты не боялась меня. — Он слегка отстранился, точно не желая торопить события. — Я буду нежен.
Нет. От его осторожности им обоим станет только хуже. Она хотела быть с ним на равных, а не чувствовать себя обузой.
— Вилли Сторвику нет места в нашей спальне. Особое обращение мне не нужно.
— Но что, если…
— Нет! Если ты заразишься моим страхом, у нас ничего не получится. Ты храбрый Джонни, а я твоя храбрая Кейт! — Она вздернула подбородок и прижалась к нему. — Храбрая и в бою, и в любви.
Он широко улыбнулся.
— Тогда давай скрестим оружие, моя храбрая Кейт. Обещаю, проигравших не будет.
Он поцеловал ее, и в его поцелуе не было нежности. Его язык вторгся в ее рот, сильно и властно, как предвестник того, что ждало ее впереди. Она целовала его в ответ, дразня его рот, и когда их языки встретились, стало ясно, что они оба сдались и подчинились друг другу.
Желание — новое, грубое, неподвластное контролю — забурлило внутри нее, готовое поглотить их обоих.