Не в силах больше ждать, она дернула вверх его тунику, стянула вниз его шоссы. Сегодня их соитие не будет осторожным и медленным. Она захотела его всего целиком. Ее ладони принялись жадно ласкать его горячее тело, крепкие мускулистые руки, покрытые мягкими волосками, бледную кожу его живота, которую никогда не касались лучи солнца и не обдувал ветер.
Дрожащими от нетерпения пальцами она помогла ему справиться с непривычными застежками своего платья. И когда ее одежда упала на пол, то, обнаженная, она ощутила на себе его губы.
Вот он целует ее шею, а она целует его плечо. Он дразнит ее груди, а она ласкает его бедра. Его стон и ее вздох.
Снова вернувшись к ее губам, он увлек ее в постель.
Ее мысли, ее сомнения, все исчезло. Пока он не лег на нее сверху, придавив своим весом к постели.
Она напряглась.
Он тут же скатился с нее, глотая ртом воздух.
Что за упрямое, глупое тело!
— Нет! Не останавливайся. — Пришли слезы. Любимое лицо расплылось перед глазами, но она различила неуверенность в его взгляде.
— Я не могу… когда…
А потом она прочла в его глазах, что он одержим ею так же сильно, как она одержима им. Неважно, кто из них будет сверху. В подчиненном положении не будет никто. Любовь сделала их равными, и вместе они станут единым целым.
— Ты Джонни Брансон, — сказала она. — Мужчина, которого я люблю. Мужчина, которого я хочу. Которому я разрешаю взять себя. И которого возьму в ответ.
— Вот теперь я узнаю свою Храбрую Кейт. То, на что ты сегодня решилась, требует больше смелости, чем встреча с копьем врага.
— Подари мне новые воспоминания, Джонни.
И он поцеловал ее и овладел ее телом, увлекая за собой в спасительную темноту, в мир, где они остались только вдвоем.
* * *
В спальню проникли солнечные лучи, и она проснулась, чувствуя приятную тяжесть его колена на своем бедре и ощущая себя по-новому сильной. Возможно, и ее душа когда-нибудь исцелится, как исцелилось тело.
Он открыл глаза — свои чудесные, ласковые, голубые глаза — и улыбнулся.
— Думаю, пора объявить всем, что мы женимся.
Его жена. От счастья запело все тело до самых кончиков пальцев.
Облегчение. Потом возвращение в реальность.
— Ты хочешь остаться?
Усмехнувшись, он приподнялся на локте.
— Едва ли король Яков в настроении прощать меня. Мне еще повезет, если наш уважаемый смотритель не отправит меня на виселицу.
Его небрежная улыбка встревожила ее, ведь они так и не выяснили, кто для них Карвел: друг или враг.
— Но что, если король все-таки простит тебя?
Догадавшись, чего она боится, он покачал головой.
— Я все равно останусь дома.
Дома.
Но если Роб не разрешит ему остаться, им некуда будет идти, разве что на ту беззаконную пустошь, где бродил Вилли-со-шрамом.
— Но где мы будем жить?
Он потянул ее за прядку волос.
— Ну, мы с Робом кое о чем побеседовали.
Его ухмылка дала понять, что слов в их беседе было немного. Она встряхнула его за плечи.
— И что он сказал?
— Он попросил узнать, не согласишься ли ты, чтобы он уступил нам свою спальню.
Она рассмеялась и, опрокинув его на спину, прильнула к его губам. И разговоры были отложены на долгое, очень долгое время.
Эпилог.
Он до конца надеялся, что ты вернешься домой.
Неделю спустя Джон стоял на крепостной стене и слушал шепот ветра, пытаясь уловить голос отца.
— Была ли Бесси права, старик? Ты правда ждал, что я вернусь?
Назад пути нет. Как только весть о смерти Вилли-со-шрамом разнесется по долинам, на Джона начнется охота. Никакие титулы, богатство, власть и прочие королевские милости отныне ему не светят.
И тем не менее, глядя на занесенные снегом холмы, он чувствовал себя богаче любого короля. Скоро он станет мужем совершенно особенной женщины. И будет беречь ее больше жизни.
Его защита может понадобиться ей совсем скоро, когда Карвел начнет искать того, кто убил Вилли Сторвика. Кто поверит, что в его смерти виновата собака?
Он улыбнулся. Люди сложат баллады и придумают свою версию произошедшего. Пусть поют о Храброй Кейт, такой же отважной, как первый из Брансонов.
— Джонни, ты будешь ужинать? — Бесси замерла на последней ступеньке лестницы, не решаясь выйти на обдуваемую ветрами стену.
— Иди сюда, — позвал он. — Ветер уже утих.
Закат окрасил небо золотистым цветом. Бесси прислонилась к выступу стены рядом с ним и обратила взгляд на белые холмы, за которыми исчезало солнце.
— Он правда хотел, чтобы я вернулся? — Не было надобности уточнять, о ком идет речь. Он давно хотел задать этот вопрос, но все не решался, боясь услышать ответ.
— Правда.
Одно-единственное слово, но оно подарило умиротворение, которого он искал много лет, почти полжизни.
— Но я не получил от него ни единой весточки. Он ни разу не захотел узнать, как я живу. — Внутри опять всколыхнулась обида, лишь немного притупившаяся за эти годы.
Бесси покачала головой.
— О чем он мог тебе написать? О том, как Роб свалился с лошади, или о моем первом взрослом дне рождения? Ты бы только затосковал по дому, вместо того чтобы строить свою жизнь.
Неужели они не подозревали, что он и так тосковал по дому?
— Мне кажется, он надеялся, что ты вернешься, когда станешь взрослым. Как оно и вышло, — сказала Бесси.
— И что, он согласился бы отправить людей королю?
— Нет. — Ее усмешка напомнила кривую ухмылку брата. — Он бы отнесся к этому с еще меньшим энтузиазмом, чем Роб.
— Но он точно не хотел просто избавиться от ненужного сына?
Отвернувшись от погрузившихся в сумрак холмов, она заглянула ему в глаза.
— Он знал, что тебе нужно отправиться туда, где ты уже не будешь Джонни Тряпкой.
Туда, где он должен обрести себя, чтобы потом стать Брансоном.
Он был мудрым сукиным сыном, этот Рыжий Джорди. Много мудрее, чем он думал.
— Он любил такую жизнь, — проговорила она. — Роб был рожден для такой жизни. Но для тебя он хотел другого. Он хотел, чтобы ты был волен сам выбирать свой путь.
Полной грудью он вдохнул приграничный воздух.
— Никакой иной жизни мне не надо.
Он обернулся, чтобы улыбнуться сестре, и уловил на ее лице странное выражение. Что это? Тоска? Зависть? Он вновь задумался о том, что ждет ее в жизни.
— Бесси…
— Джонни? Ты наверху?
На парапет вышла Кейт, и он, как всегда, улыбнулся, едва завидев ее.
— Поторопись, если хочешь, чтобы тебе что-нибудь осталось от пирога, а то на него уже заглядывается пес.
Бесси ахнула и поспешила вниз спасать ужин.
— А я сегодня попробую на вкус кое-что другое, — с улыбкой произнесла Кейт и опустила глаза вниз.
Его тело моментально отозвалось на ее призыв.
— Вот как? — Он сдержал улыбку. Все это для нее еще внове. Лучше не спешить. — Помни, ты можешь в любое время сказать «нет».
Она посмотрела ему в глаза.
— Я скажу «да». Да. Тысячу раз «да».
Он поцеловал ее, думая о том, что ужин может подождать.
Его дом там, где его Кейт.
И если люди короля прибудут, чтобы забрать его, что ж, вместе с Кейт и Брансонами он будет готов их встретить.
* * *
А теперь я спою о Храброй Кейт...
Многие годы спустя, когда все, кто ее знал, ушли в небытие, люди продолжали пересказывать историю о Храброй Кейт из Лиддесдейла, которая ночью, когда взошла луна, вышла на поиски своего врага. А после, как говорилось в конце песни, король отправил на границу человека, чтобы он наказал того, кто был в ответе за смерть Вилли Сторвика.
И он встретил женщину.
Но это песня для другого дня.