Эш шагнул на улицу, а Грейс колебалась; ему пришлось снова взять ее за руку. Она пошла, прижимаясь к нему и крепко стиснув его руку.
— Ты видишь их, Дэвид?
Сначала он не понял, о чем это она, но потом догадался, что ее слова относятся к смутным очертаниям в тумане.
— Это ничего, Грейс, просто сгустки тумана.
Но сам понимал: что что-то не так, это не просто сгустки.
— Это люди, — сказала Грейс.
Одна фигура стояла рядом, на другой стороне дороги, у пустыря. Эш решительно двинулся к ней, оставив Грейс позади. Он смог различить очертания головы, плеч, остальное скрывалось в густой клубящейся мгле. Эш открыл рот, чтобы позвать этого человека, войти с ним в контакт. Но когда приблизился, фигура — или то, что ее напоминало, — просто улетучилась, превратилась в ничто.
Ошеломленный, Эш остановился посреди дороги, вглядываясь в место, где только что видел какой-то силуэт. Мгла клубилась, словно потревоженная порывом ветра. Эш почувствовал, что Грейс снова рядом.
— Я видела, — сказала она, хватаясь за его руку. — Оно исчезло.
Он продолжал вглядываться в туман.
— Этого не может быть.
— Может, Дэвид, ты сам знаешь. Разве ты не узнал кое-что об этом месте? — Прежде чем Эш успел ответить, она подняла руку: — О Боже! Смотри…
Эш проследил за ее пальцем и увидел, что желтоватые облака над прудом поредели и вода там выглядит вроде бы как обычно — спокойно. Но что-то в ней изменилось, что-то блестело на поверхности. И трава у берегов затвердела и побелела, словно… Он заморгал, не веря своим глазам… Словно покрылась инеем.
— Это лед, Дэвид, — Грейс все еще указывала туда. — Пруд замерз.
Оба вздрогнули от отдаленного крика Это был слабый одинокий звук, как будто клекот орла над равниной. Грейс стиснула руку Эша.
Он отвел взгляд от замерзшего пруда и всмотрелся в лениво плывущий туман. Там появились новые серые фигуры, одни застыли совершенно неподвижно, другие медленно двигались.
— Пошли, — сказал Эш, обняв Грейс за талию.
Она противилась.
— Мне страшно, Дэвид.
Он посмотрел на нее и крепче прижал к себе.
— Это видения; они не могут нанести нам вред.
— Почему ты так уверен?
— Вред причиняет наш собственный страх. — Это были пустые слова, но в данных обстоятельствах Эш не мог придумать ничего лучше и добавил, чтобы как-то отвлечь ее: — Нам нужно добраться до твоего отца, Грейс.
— Ты так и не сказал зачем.
Она старалась заглянуть ему в лицо, пытаясь найти в нем ответ.
Эш начал подыскивать слова.
— Думаю, он сможет кое-что объяснить, — проговорил он наконец, надеясь умолчать об остальном.
Но Грейс настаивала:
— Почему же он не объяснил мне раньше? Ради бога, ведь он же мой отец!
— Ты должна сама спросить его об этом.
Этот холодный ответ, видимо, поразил ее.
— Что тебе известно, Дэвид?
Вопрос был задан тихо, но в его интонациях слышалась напряженность, и Эша это обеспокоило.
— Ты же ощущаешь мои чувства, Грейс, знаешь воспоминания и травмы, известные только мне. Могу сказать тебе лишь одно: твой отец долгое время обманывал тебя.
Она покачала головой, не веря его словам.
— Тогда пошли к нему, взгляни ему в глаза, — настаивал Эш.
— Он болен. Доктор Степли сказал, что его нельзя беспокоить.
— Тогда ты никогда не узнаешь правду.
Он видел ее замешательство, чувствовал ее внутреннее потрясение. Но вскоре к Грейс вернулась решимость.
— Ты поможешь мне? — сказала она, и Эш быстро обнял ее. Он поцеловал ее волосы и крепче прижал к себе.
Грейс отстранилась и, еще раз посмотрев ему в глаза, повернулась к дороге перед собой.
Они вышли на середину главной улицы, прислушиваясь, не едет ли какая-нибудь машина, но кроме стука своих ног по покрытию тротуара услышали только глубокую тишину. Туман — или мгла — собирался клочьями, то совершенно скрывая из виду здания за прудом, то открывая белые дощатые заборы, маленькие живые изгороди и домики с газонами за ними. Свет в окнах домов не горел, но Эш и Грейс знали, что внутри кто-то есть, что вся деревня не могла эвакуироваться, пока они спали. Так куда же все делись? Неужели все так перепугались, что сидят взаперти? Они тоже чувствуют угрозу? Под деревьями в конце пустыря сгустились какие-то тени, но когда Грейс и Эш приблизились, фигуры опять поблекли и растворились в тумане. Однако когда они поравнялись с колодками и позорным столбом, до них донесся жалобный стон.
— Идем, — спокойно проговорил Эш.