Кажется, он снова всплыл в 1988 году, когда предупреждал жителей маленького шотландского пограничного городка под названием Локкерби, перед тем как направлявшийся из Франкфурта американский Боинг-747 взорвался в небе от бомбы террориста и обрушился на дома внизу. Потом, не так давно — и это были лишь слухи, что подчеркивали источники Кейт, — Фелан направил полицию в дом в Глостере, где в полу погреба, а также в саду и в поле рядом нашли двенадцать тел женщин и молодых девушек, которые за год до того были объявлены пропавшими. Здесь Фелан впервые появился после события — во всех остальных случаях он умудрялся оказаться рядом загодя, явно предупреждая людей о близящейся беде. Вряд ли можно считать удивительным, что никто его не слушал.
А теперь Симус Фелан появился в Слите.
Кейт ударила кулаками по рулю и прокляла туман, отгородивший ее от деревни.
Зачем этот ирландец приехал сюда?
И что ему нужно от Дэвида Эша?
36
Река текла лениво, но все же с неодолимой силой давила на мельничное колесо. Деревянные колодки, удерживавшие колесо на месте более полувека, начали трескаться, откалывались щепки, части превращались в пыль. И когда колесо содрогнулось и медленно повернулось, ночь пронзил визгливый скрип, напоминавший мучительный стон какого-то существа.
С первым поворотом из реки появилось что-то раздутое и белое — разложившийся труп, когда-то, возможно, бывший человеком. Проржавевшие цепи приковывали его к позеленевшим от тины лопастям, и из дыры, где когда-то был рот, вырвался звук — жалобное стенание страдающей души.
Сэм Ганстоун не побеспокоился стряхнуть грязь с башмаков и оставить их у порога Он поспешил по коридору, оставляя за собой след грязи и пыли, и, хватаясь за перила, чтобы удержаться в вертикальном положении, взобрался по лестнице. Как фермер ни запыхался, он не останавливался, пока не добрался до верха. Что-то было не так. Он не знал, почему так уверен в этом, но не замедлял шагов. Странного цвета туман обволок поля вокруг фермы, словно вернулся прошлогодний грязный смог, и это усиливало смертельную тревогу, которую фермер не мог себе объяснить. Когда он возвращался с охоты на кроликов, через ноля поползла сплошная стена клубящейся мглы и сначала сбила его с толку, потому что впереди не было видно ни на ярд. И запах был отвратительный, а плывущие клубы тумана будто льнули к телу, отчего становилось холодно и сыро, хотя стояло лето. Сэму было даже боязно дышать.
Там, в полях, он прежде всего встревожился о Нелл Она слишком больна, чтобы надолго оставлять ее одну, а если он заблудится в этом… Ганстоун стал вспоминать, закрыл ли окно в спальне, прежде чем уйти из дома. Эта дрянь не принесет ничего хорошего легким жены, а она, наверное, спит, не зная, что это пробирается в комнату.
Он уронил мешок с еще теплыми тушками кроликов и замахал руками на туман перед собой, будто расчищая путь. Конечно, усилия были напрасны, но ему повезло, что он знал эти места. Пока видно землю под ногами, все будет в порядке.
К счастью, туман стал реже — в нем, казалось, появилось менее густое внешнее кольцо — и вскоре Ганстоун смог ускорить шаги. Он с трудом шел, положив «переломленный» дробовик на сгиб руки, и вскоре различил очертания своей фермы. Затем показался и сам дом, но, поскольку Сэм подходил к нему с фасада, а спальня выходила на задний двор, он не смог определить, открыто ли там окно. Чертов дурень, он никак не мог отделаться от чувства, будто что-то не так, что он отчаянно нужен Нелл. Бросив дробовик, фермер побежал рысцой. «Господи, не дай мне опоздать!» — про себя молился он.
Через переднюю дверь, вверх по лестнице, и вот он на площадке. Ганстоун бросился к открытой двери в спальню и вскрикнул, увидев, что окно закрыто, а стекло снаружи заволокло туманом, но крик застрял в горле, когда Сэм заметил пустую постель.
Простыни протянулись по полу, словно тащились за Нелл, когда та шла к окну. Окно… Ганстоун посмотрел через стекло.
Сквозь туман мерцало оранжевое зарево.
«Нет, только не это, — подумал он, — только не этот чертов призрачный огонь! Как Нелли могла узнать, как она могла увидеть его со своей постели?» Он придвинулся к окну и вгляделся во мглу, еле различая языки пламени, а они разгорались и плясали, их яркость приглушалась плывущим туманом.
— Нелл! — Его нос едва не касался стекла. — Нелли!
Он позвал громче, так как различил на фоне смутного зарева силуэт, фигура была невысокая, грузная, в чем-то бесформенном — не иначе как в ночной рубашке.
Издав протяжный, испуганный стон, Ганстоун рванулся от окна и бросился к лестнице. В своих тяжелых резиновых сапогах он прогрохотал вниз, но не замедлил бега. Внизу он повернул к задней двери и на бегу стал снова и снова звать жену. Задняя дверь была распахнута, он поспешил через двор к воротам, утопающим в разросшейся живой изгороди. Не увидев жены, Ганстоун остановился. Хотя огонь взметнулся высоко в небо и освещал мглу своим сиянием, Нелл нигде не было видно.