— Хорошо, — уступил он. — Посмотрим, но если через несколько минут не найдем его, уходим. Ладно?
Грейс по-прежнему пребывала в замешательстве.
— Ладно? — повторил он, встряхнув девушку.
Пыль осела у нее на волосах, щеки и лоб были измазаны. Грейс кивнула и посмотрела в темные углы вестибюля у него за спиной.
Эш продолжал держать ее, пока они пробирались через кучи мусора и сухих листьев, обходя участки, где пол был явно ненадежным. Стены там и здесь почернели, а двери полностью выгорели. Каждый раз, проходя мимо такого проема, Эш светил туда фонарем. Во всех помещениях не было ничего, кроме следов разрушений. Пожар более чем двухсотлетней давности, видимо, был ужасен и не миновал ни одной комнаты; запах горелого дерева и опаленной кладки составлял часть общего смрада. Даже зловоние плывущего тумана перебивалось запахом этого здания. Каждый раз, задевая стену или обуглившуюся дверь, Эш ощущал колебания, и с каждым шагом его беспокойство усиливалось. Он начал подумывать, что, может быть, на самом деле эта дрожь исходит из его собственного тела, а не от стен вокруг, но вспомнил, что и Грейс ощущает то же самое. Его осенила новая мысль: возможно, дрожь идет откуда-то из глубины, из самой земли. Может быть, это сейсмические сотрясения, посылающие импульсы на поверхность и самому зданию. Это не слишком редкое явление, оно могло дать логическое объяснение непонятной дрожи, по крайней мере прогнать некоторые страхи. К сожалению, от этого в доме не становилось безопаснее.
— Вот.
Грейс остановилась, вглядываясь в темный проем в стене напротив.
Эш направил туда луч и увидел большую приоткрытую дверь, ее поверхность дочерна обгорела. Вместе они перешагнули обломки, и Эш увидел рядом другую открытую дверь. Быстро посветив туда, он обнаружил большой черный провал. Тем временем Грейс толкнула обгоревшую дверь. Та громко заскребла по полу, и когда Эш налег, чтобы помочь, то обнаружил, что дверь железная.
За дверью была крутая каменная лестница, ведущая вниз, как будто в самые недра Локвуд-Холла.
38
Еще не завершив спуск, они увидели теплое свечение из пролома в стене одного из подвалов и последние ступени преодолели в нерешительности. Эш также заметил зияющую в потолке дыру: очевидно, в комнате, которую он только что видел, провалился пол. Атмосфера здесь была душной, сырой, и все покрывала пыль.
Они дошли до последней ступени, Эш посветил вокруг. На первый взгляд, здесь не было повреждений от пожара, хотя стоял тяжелый запах горелого дерева, а под дырой в потолке скопился мусор. Вдоль стен шли полки и пустые стеллажи для вина, но удивительно — совсем не было паутины. Эш решил, что даже пауки покинули это Богом забытое место. Его внимание вновь привлек большой проем, откуда исходило мягкое, неровное свечение. Что-то лежало у входа — с лестницы ему показалось, что это куча мусора. Теперь же стало понятно, что это тело — с согнутыми ногами и прижатыми снизу к подбородку руками. Оно лежало в темной луже высохшей крови.
Сделав Грейс знак следовать за ним, Эш обошел обломки и осмотрел тело вблизи. Мертвый человек; с длинными вьющимися волосами — его возраст было невозможно определить по залитому кровью лицу с концом какого-то шипа, высовывающимся из перебитой переносицы, — был одет в грязные потрепанные джинсы и драную кожаную куртку; рот его был плотно закрыт и запечатан запекшейся кровью, а окровавленные руки мертвой хваткой вцепились в конец торчащего под подбородком древка. Глаза выкатились, словно изнутри на них что-то давило.
— Дэвид, осторожнее.
И Эш, и Грейс подскочили. До прозвучавших слов тишина была такой напряженной, что, хотя исследователь сразу же узна… этот голос, ему потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя.
— Фелан? — спросил он, вглядываясь.
Огромная комната по ту сторону проема вся была освещена свечами, сотнями свечей всевозможных размеров и толщины. Тени в дальних углах колебались в неровном свете, и Эш смог смутно различить в стенах ниши с закругленным верхом — в них было темно до черноты. Стены покрывали поблекшие шпалеры и какие-то причудливые древние инструменты, а посредине зала стоял длинный каменный стол. Между сводчатыми нишами и особенно толстыми свечами в высоких, тяжелых, витых канделябрах черного металла стояли большие резные деревянные кресла, с дюжину или больше. И хотя запах горящего воска перебивал остальные запахи, в ледяном холоде этого внутреннего святилища не ощущалось никакого тепла от мириад огней.
В одном из резных кресел сгорбился преподобный Локвуд, его подбородок упал на грудь, изуродованные артритом руки покоились на подлокотниках, а позади, положив свои маленькие, изящные ручки на высокую спинку, стоял Симус Фелан; на полу рядом валялась его трость.