Крик закрыл глаза и уснул. Это был сон, от которого не просыпаются.
Лед в пруду потрескался и растаял под дождем, и некоторое время темная вода в нем двигалась и кружилась. В конце концов поверхность успокоилась, и спокойствие нарушал только дождь. Впрочем, время от времени снизу вдруг поднимались пузыри, но вскоре и это прекратилось.
Мэдди подошла к двери, но Гаффер остался на месте. Собака съежилась за спинкой кресла в гостиной, и в ее выпученных, испуганных глазах показались белки. Глубоко из горла вырвалось скуление.
Шаги по дорожке снаружи смолкли. Мэдди знала, что он ждет там — ждет, когда она откроет дверь.
— Все в порядке, Джек, я здесь, — крикнула она, хватаясь за засов. Джек всегда настаивал, чтобы в его отсутствие она запиралась и задвигала засов, — мало ли кто может постучаться в нынешние дни, всегда говорил он.
На секунду-две ее пальцы задержались на холодной железной задвижке. Из груди вырвался тихий всхлип. «Я знаю, это ты, Джек,— проговорила она про себя. — Я знаю, ты вернулся ко мне. Все в порядке, правда? Так и должно быть!» Она слышала, как по каменистой дорожке стучит дождь.
Мэдди отодвинула засов и отперла замок, И распахнула дверь.
Полыхнула молния, на время ослепив ее. Донесся рокот отдаленного грома, она несколько раз моргнула и увидела, что дорожка пуста.
В ту ночь Мэдди долго стояла в дверях, налетавший дождь промочил ее одежду, ветер шевелил растрепавшиеся седые волосы. Она смотрела на дорожку. И прислушивалась к шагам.
Но ее муж не вернулся.
41
От земли стал подниматься пар, солнце палило сильно, неумолимо даже ранним утром, и разбитая, заросшая травой дорога утратила свою твердость, поверхность стала скользкой, во впадинах образовались лужи. Одежда на Эше отсырела, рубашка на спине промокла.
Он шел, все еще оглушенный, больше не оглядываясь назад, рухнувшее здание уже скрылось вдали. Из леса доносились птичьи голоса, и время от времени слышался шорох какого-нибудь зверя в кустах. Ни единое облачко не затеняло небо в это ясное утро, и даже при взгляде в сторону от солнца небесная голубизна казалась ослепительной.
Эш провел рукой по щеке, размазав по грязи слезы; его мозг пытался справиться с образами ночного кошмара. Нога поскользнулась в слякоти, но он удержал равновесие и продолжал путь.
Возвращаясь мысленно на некоторое время назад, он вспоминал, что лежал на краю дороги под деревьями. Вроде бы это Фелан притащил его туда ночью, чтобы укрыть от страшной бури. Ирландец говорил, что-то говорил ему, но слова не вспоминались. Что-то о том, будто снова он опоздал… но хоть кто-то спасся… а теперь все кончилось, свершилось… Все это не имело для Эша никакого смысла, но, возможно, приобретет смысл, когда прекратится головная боль и мысли улягутся. Он не помнил, почему Фелан покинул его.
Рубашка и брюки высохли и заскорузли, а Эш все шел и шел. Иногда его шаги сбивались, мысли путались, а когда нахлынули воспоминания о Грейс, Эш упал на колени и вцепился руками в сырую землю. Он плакал.
Входная дверь «Черного кабана» была все еще открыта, и на какое-то безумное мгновение Эшу вопреки здравому смыслу представилось, что внутри он сейчас встретит Грейс Это было безумие, и он даже не задержался у входа. Ее нет, она потеряна навсегда, и безумное время тоже прошло. Он свернул на узкую дорогу, ведущую в деревню.
Над деревьями возвышалась башня церкви Святого Джайлса, но Эш отвел глаза. Только когда он приблизился к церковным воротам, резкое карканье заставило его вздрогнуть, и он заглянул во двор старой церкви. Недалеко от паперти на надгробии сидел ворон-стервятник, и его кинжал-клюв короткими резкими движениями пронзал воздух. Ворон замер, черным глазом следя за исследователем.
Потом он улетел, мощные взмахи крыльев подняли его высоко над башней, и издалека, как глухое бессмысленное эхо, донеслось карканье.
Эш пошел дальше, спустился с холма и прошел мимо школы. В школе было тихо. Подходя к коттеджу Эллен Преддл, приткнувшемуся между соседними домиками, он заметил темную фигуру, смотрящую на него из-за тюлевой занавески в окне первого этажа. Эш совсем забыл об оставленном в коттедже оборудовании, не вспомнил и теперь. Вся деревня словно замерла, в ней стояла совершенная тишина, Эш слышал только собственные шаги. В нескольких домах были разбиты окна, а в одном снаружи обгорела стена, его дверь была распахнута — по-видимому, жители в панике убежали.