Куратор рассказал, что несогласные с нынешней политикой строят базы в самых многообещающих карманах вокруг Земли. Перетягивают молодых, активных, тех, кто имеет хоть какие-то способности и готов их применить. Фил же попал в поле зрения, потому что выжил в той мясорубке, а еще потому, что у него есть очень полезный талант, который пригодится в обновленном Аусграбуне.
— Уверен, что не смог бы попасть туда? — голос мясника вывел Филиппа из задумчивости
— Точно, не смог бы. Стоит очень качественная защита.
Медведь удовлетворенно кивнул и поднес к лицу переговорное устройство, в которое отдал короткую команду.
Через несколько минут раздался гул двигателя, и серый автомобиль выехал откуда-то из боковой улочки и остановился рядом с Филом. Раскрылись задние двери и наружу вылезли двое одинаковых как братья парней. Оба бледные, коротко стриженные, в одинаковых куртках. Филу всегда казалось, что их выращивают в одном инкубаторе, причем выращивают сразу взрослого исполнителя, минуя стадию детства.
— Давай, Фил, — главный кивнул на автомобиль, и Филипп со вздохом натянул серебристые перчатки. Он знал, что Медведь опасается того, что их могут найти, точнее не найти, а заметить, что тоже было нежелательно.
Он заглянул в салон автомобиля и сразу увидел ребенка, спящего на заднем сиденье. Тот был завернут в темную ткань, украшенную вышитыми, серебряными рунами — защитой от поиска. Из-под ткани торчала лишь голова, все остальное было скрыто.
Филипп взял мальчика и даже сквозь защитные перчатки ощутил неприятное покалывание, руны защищающие ребенка от поиска были небезопасны, не стоило прикасаться к ним без защиты.
Ему показалось, что ребенок вообще ничего не весит, но Филипп не дал чувству жалости взять верх над долгом. Колебаться надо было раньше, а теперь уже поздно.
Он понес малыша в дом, а сопровождающие тенью следовали за ним.
— Клади сюда, — Ира указала на маленькую кровать, — сними с него накидку и уходи, ему пора выходить из транса.
— Хорошо, — Филипп ни не собирался оставаться тут.
Он не знал, да и не хотел знать, для чего понадобилось красть мальчика, усыплять его, перевозить как вещь в бессознательном состоянии. Он лишь надеялся, что его участие в этой операции больше не потребуется, и он сможет заняться дальнейшими исследованиями изнанки.
— И ты уходи, — приказала она Мареку, и тот послушно выскользнул за дверь.
Оставшись в одиночестве, женщина взяла сумочку, извлекла прозрачную ампулу, переломила пополам и поднесла к лицу ребенка.
Тот задышал часто-часто, тихо застонал, дернулся, но не проснулся. Женщина села на кроватку и начала гладить мальчика по лбу. Постепенно дыхание малыша замедлилось, он что-то забормотал, открыл глаза и попытался сесть, но не получилось. Он всхлипнул и пробормотал:
— Мама, мама...
— Все хорошо, Валичек, — прошептала женщина, — мама тут, мама рядом.
Он посмотрел на нее, на лице малыша появилось странное выражение, словно он пытался что-то вспомнить, но не мог. Женщина склонилась над ним, поцеловала в лоб и прошептала:
— Поспи еще мой малыш, тебе надо отдохнуть, набраться сил. Засыпай мой Валик, мой сладкий.
— Мама, — прошептал он, — ты мама?
И в следующую секунду глаза Валика закрылись, и он уснул, но уже обычным, а не наркотическим сном.
Глава 3. След
Граница между обычным миром и изнанкой лежала прямо перед ним, ведь сделай всего шаг и снова окажешься на Земле. За прошедшие годы, проведенные в Этании, Проклятый натренировался видеть эту границу столь хорошо, словно она была нарисована мелом. Но вот чему он так и не научился, так это находясь на изнанке, видеть то что находится вне ее.
Вот и сейчас перед ним было серое пятно. Стоит пересечь грань между мирами, эта серость исчезнет и превратится в окружающую действительность. А так хочется увидеть это заранее! Он немного замешкался, но все-таки двинулся вперед. Если там ловушка, то пусть уж в нее угодит он один. Благо в рукаве у Проклятого было несколько козырей, поэтому сбежать из плена он точно сможет. А если его убьют, ну так тому и быть.
Помещение. Проклятому понадобилось несколько секунд, чтобы сориентироваться и предположить, что он оказался в квартире. Первым желанием было бежать назад, но он быстро справился с этой слабостью. Полная тишина. Чутье, которому Миша привык доверять, подсказывало, что он тут один. Помещение выглядело не жилым. Жалюзи на окнах не пропускали внутрь солнечный свет, но для прекрасно видящего в темноте Проклятого это не было проблемой.