Юная валькирия врезалась спиной в стену дома так, что тот казалось, вздрогнул от такого удара, а камень кое-где треснул, но бетонная стена не сдалась. Аня совсем не обратила внимания на боль от удара, хоть та и была не слабой, но хуже было то, что в нее все же попали.
Одна пуля разорвала ей щеку, одна вонзилась в правое бедро, и еще одна попала куда-то в бок, но скорее всего, прошла на вылет. А остальные три десятка пуль, просто искромсали уже мертвого боевика, при этом взметнули фонтанчики земли, и оставили следы на асфальте. Кипящий в крови адреналин не дал боли выключить ее сознание, но Аня поняла — это конец. Снайпера повторно берут ее на прицел, а из-за автомобилей выходят оставшиеся в живых парни, с автоматами в руках.
Тогда Аня оттолкнулась от земли и, скользя спиной по стене дома, поднялась на ноги. Улыбнулась врагам, она понимала, что больше ничего не успеет сделать.
И последней мыслью, пришедшей ей в голову, до того как Аню поглотила кромешная тьма, была — «хотя бы в бою!!!».
***
Проклятый ничего не знал о том, что случилось с его девушками. Попав в Этанию, он сразу поспешил в Царство снов, чтобы попасть в единственное место, где был шанс найти помощь.
Вот и Солимбэ. Он давно ходит сюда, как к себе домой, но сейчас придется идти дальше. Намного дальше и Проклятый совсем не уверен в успехе. На этот раз он не будет искать ничьи нити, не будет идти знакомыми тропами, не будет подстраивать реальность под свое виденье.
Горы. Когда-то он пришел сюда из любопытства, и чуть было не свалился в бездну. Тогда он испытал дикий, иррациональный ужас и больше не подходил к горам. Затем, часто бывая в Царстве снов, он не мог не отметить что, несмотря на изменчивость этого мира, сами горы являются чем-то постоянным, и они не подвластны пертурбациям.
Шаг второй, расстояние обманчиво, он знает это и за несколько минут достигает предгорий. Вот дорога вверх, узкая, каменистая. Сомнения и колебания остались в реальных мирах. На Земле и в Этании. Тут им нет места, и Миша встает на тропинку.
Тишина. Ее разрывает лишь звук шагов Проклятого — легкое поскрипывание почвы под ногами. Подъем резко заканчивается, и тропинка начинает огибать скалу, справа камень, слева пропасть. Миша приближается к краю и смотрит вниз. Смотрит, пока в темноте не начинают загораться желтые и оранжевые огоньки.
Тогда он делает шаг с тропы, и реальность опрокидывается. Это не падение, это не полет. У него просто нет слов, чтобы описать происходящее. Одновременно, кажется, что он движется с огромной скоростью, и в то же время то, что он остается на месте, а весь мир вращается вокруг него.
Затем все погрузилось во тьму. В такую, что даже идеальное ночное зрение Проклятого было бессильно. А вместе со зрением, казалось, отключились и остальные органы чувств. Он вдруг перестал чувствовать руки, ноги, Миша словно растворился в окружающей реальности, но вместе с телесными ощущениями, пропали еще и все эмоции, желания, страхи. Он словно стал частью этой тьмы.
Но вот начались изменения. Появились огоньки. Желтые, оранжевые, красные. Они окружили Проклятого, закружились в каком-то диком танце. И с каждой секундой их танец становился быстрее, ярче, безумнее. И эта пляска начала затягивать Проклятого. Он почувствовал легкость, радость, возбуждение. Захотелось пуститься в пляс, стать частью этого дикого хоровода, забыть тревоги и волнения.
И вдруг все закончилось. Исчезли огоньки, пропала тьма. Сейчас он стоял на каменистом плато. Сухая земля под ногами, вокруг полумрак. Дует сильный, не холодный ветер. И еще, он тут точно не один.
— Здравствуй, странник! — Голос был мягкий, и в нем почему-то чувствовалась дружеская нотка.
— Здравствуй, курьер! — неожиданно для себя отвечает Проклятый.
А как только слова произнесены, он понимает, что оказался прав. Существо перед ним — именно курьер и никто иной. Человеческая фигура, короткие черные волосы. Лишь зубы были острые и темные, да еще раскосые, совсем нечеловеческие глаза, выдает в нем демона.
— Добро пожаловать домой, странник. — Курьер кивает в сторону возвышающихся вдалеке скал. — Полетели?
— У меня есть дело, — возражает Проклятый, но в его голосе уже нет уверенности.
Скалы манят Мишу, а все текущие дела кажутся уже неважными, не имеющими никакого смысла.