Выбрать главу

— А где? Где видел-то? — почти хором воскликнули мы, пододвигаясь поближе к Иллариону.

— А вот этого, хоть убей, не помню! Вы уж лекаря сыщите, он — то, поди, точно помнит. Я ж его тогда спросил, а не обознался ли ты? Он и ответил: "Разе — шь такого с кем спутаешь!"

Обрадованные таким поворотом дел мы отправились искать местного лекаря.

— Да я его и видел-то один раз-то всего! — ни в какую не хотел сознаваться в собственных словах скукожившийся под нашими взглядами лекарь. — Это когда после победы великой войска через город парадом проезжали — проходили, он тогда ещё своего коня за узду вёл, ранен коник-то был.

— Темнишь ты, доктор, как пить дать темнишь! Я ведь и обидеться могу. Меча-то у меня волшебного с собой нет, — я незаметно подмигнул стоявшему сбоку Клементию, — зато кинжал острый найдётся. Я ведь не только спасать людей мастер, но и кое-что похуже умею!

Видя мою решительность, добрый доктор посерел лицом и поспешно принялся рассказывать.

— Не хотел я говорить, не хотел, но вот тебе святая Виктория, не со зла это! — на его лбу выступили крупные капли пота. — Я ж, ох ты, боже ты мой, как вашу троицу углядел, так и понял, быть переменам. А коли теперь Дракулу сыщите, то уж наверняка заварухе случиться. Не люблю я смутное время, сколь живу, а оно всё не кончается…

— Не томи душу, изверг, говори, где видел Дракулу?

— В городе он, — нехотя ответил совсем скисший лекарь. — Пару раз мне на пути попадался, а у меня глаз намётанный, один раз увидел — всю жизнь помнить буду. Вот и вас ещё вчера заприметил, но думал, может, обойдётся?! Не обошлось… Одет он бедно, по — нищенски, говорит по-простому и по бранному, словно и не граф он вовсе, а голь перекатная, безродная. В купечьих рядах день-деньской ошивается, да по кабакам ночлежным судьбину свою горькую в браге топит. Всё вам, как на духу, выложил, а теперь уходите! Не дай-то бог, прознают, кто ко мне наведывался, одними плетьми не отделаешься! Уходите. Хоть и нагнал ты, чужеземец, на меня страха, а теперь ещё больший страх гложет! Зря я тебе про графа поведал. Зря. И ты попусту сгинешь и государство нашенское за собой потянешь. Откажись от печалей своих ветреных, измени судьбу, покудова поворотить можно…

— Не тебе о судьбе моей заботиться! — бросил я, идя к выходу. — Бог даст — сдюжим! А что до народа росского да Трёхмухинского, то если всё как есть останется, но вскоре о нём даже в песнях не вспомнят.

Дверь, за нами взвизгнув петлями, закрылась, и на вбитые в столбы крючья с грохотом легла тяжёлая деревянная запорка.

— Куда ж теперь-то? Вечереет, чай! — поинтересовался отец Клементий, нахлобучивая на лоб шапку.

— А то непонятно, — подал голос спрятавшийся в тени своего собрата Иннокентий. — Щас в трущобы попрёмся кровопивца искать, а то до утра подождать в тепле и сытности не можется!

— Не можется! — подтвердил я его догадку. — Сейчас как раз самое время его искать. Где он сейчас быть может, а?

— В кабаке, где ж ещё! — хмыкнул Клементий, разворачиваясь в сторону ведущего в бедняцкие кварталы проулка.

— Не переживай, батюшка, надолго не задержимся! — сказал я, обращаясь к отцу Иннокентию. — Впрочем, ежели хочешь, можешь в наши "апартаменты" возвратиться.

Но это предложение Иннокентию не понравилось. Он скривил рожу, словно съел кислую ягоду, и как всегда с напущенной важностью произнёс:

— Не задержатся они, как же! Стоит мне хоть на миг по малой нужде отлучиться, как с вами что — ничто да случается. Так что от меня не отвертитесь! Вместе пойдём, непутёвые!

Шли быстро, стараясь добраться до окраины ещё засветло, не оглядываясь и не обращая внимания на попадающихся на пути одиноких прохожих. Хотелось верить, что наша троица всё же являет собой приличную "боевую" единицу и просто так напасть на нас никто не осмелится. Хотя в душе всё же расползалось липкое предчувствие, но, как выяснилось, мои переживания были напрасны. Мы оказались (слава богу!) никому не нужны.

Средь полусгнившего хлама, коим являлись едва поднимающиеся над поверхностью земли халупы, странно было видеть высокий, покрытый дорогой резной черепицей, Терем. Виднелся он издалека и выглядел огромным красным мухомором на фоне серых гнилых поганок.