— Плазмомир Ярибасович, — с нескрываемой гордостью в голосе сказал вставший на ноги маг, затем хмыкнув добавил, — а друзья так и вовсе Платомеем кличут. — Где-то на задворках моего сознания вспыхнуло озарение. А имечко мне было знакомо!
— А не племянником ли ты, братец, любезной Матрёне свет Тихоновне доводишься?
— Он самый, — отозвался волшебник, оторопев от сказанного. — А вы, собственно…
— Что мы собственно — это неважно, — раскрывать ему своё инкогнито мне пока что не хотелось. Я сбросил вниз верёвку и, убедившись, что маг за неё надёжно ухватился, крикнул подошедшим сзади и подхватившим верёвку священникам. — Всё, братцы, тащи наверх! — и с облегчением вытаскивая чародея на свет божий, добавил: — Свои…
Вскоре мы, оседлав бродивших неподалёку орских лошадок, поспешили дальше по убегающей вдаль дороге. Ехали без опаски и, тесно сгрудившись, историю Платомея слушали.
…В пещеру — то я вошёл, а вокруг факела светятся, и свет от них такой лучистый, лучистый, словно яхонтовый. Вот я и засмотрелся… — всё ясно, наш Плазмомир ещё и ротозей к тому же. — Очнулся, гляжу, куда-то несут. А во главе маг вышагивает, худущий такой, вельможный, нос кривой, а глаза голубые. Всё меня выпытывал, зачем я по пещерам мотался, что выискивал да вынюхивал. По первой к себе склонить хотел. Эх, жаль, что руки у меня связаны были, а то бы я ему показал! А потом, — волшебник замолчал, словно не желая продолжать, потом махну рукой и закончил: — Вот так я в эту яму и угодил. — Он смущённо развёл руками и посмотрел в нашу сторону, при этом выглядел он значительно повеселевшим.
Уже вечерело, дорога кончилась, впереди начинался непролазный чащобник.
Выбравшись из него и оказавшись на вершине лысого, тянувшегося с севера на юг хребта, мы услышали звуки приближающейся погони. Сомнений в том, что это по наши души, не было, ибо бежали они, размахивая мечами, в нашу сторону. Драпать не хотелось, но и всерьез рассчитывать, что нам удастся справиться с сотней уверенных в своём превосходстве варваров, не приходилось. Я посмотрел на суровые лица моих спутников. Да, слишком долго мы (если не считать утренней стычки, результатом которой явилось освобождение Платомея) удирали и прятались — хотелось немного и косточки поразмять. Да и откровенно говоря, шансов убежать у нас не оставалось. Хорошо, что луков у бегущих не было, и по загнутым назад островерхим шляпам (я хорошо умею слушать, а ратники много чего рассказывают) я понял, что противниками нашими являются конные воины особой халифской гвардии. Стало ясно, почему у них нет луков. Воинам такого ранга пристало встречаться с противником только грудь грудью. Что ж, значит, воины они славные… Не стоит заранее корить или недооценивать противника. А что жестоки и невежественны, так они всего лишь то, что из них сделали сильные мира сего. Хотя, конечно, и каждый человек в отдельности сам по себе может быть порядочной сволочью.
Мы взобрались на небольшой взгорок и, выставив пред собой оружие, стали с непонятным спокойствием поджидать бегущего к нам противника. Впрочем, не знаю, как мои спутники, а лично я умирать не собирался, мало того, я уже присмотрел подходящий для отступления путь. Слева от нашего взорка был средней крутизны склон, и ежели туда прыгнуть, то… Мои размышления прервал расталкивающий нас локтями и рвущийся вперёд Плотомей или, по — другому, Плазмомир Ярибасович.
— Дайте, дайте я их поокучиваю, за обиды мои тяжкие, за годы, в земле проведённые! — о каких годах он вёл речь, я не понял. Насколько мне помнилось по рассказам Матрёны Тихоновны, выходило, что племянник её месяца как полтора назад, прежде чем на поиски сокровища древнего отправиться, у неё был. Но отговаривать я его от благостной мести не стал. Мы молча расступились и он, гордо расправив свои узкие плечи, выступил вперёд.
— Нуразим, нуратам, нора! — волшебник простёр руки к небу, призывая его обрушиться на землю. Через мгновение небесная сфера стала иссиня-чёрной, всполох багровой молнии расколол её надвое, и на головы разбегающихся в страхе орков посыпался белый, чистый, словно сама правда, снег.
— Нда, — маг растерянно теребил бороду, — не получилось…
— Что, кроме снега ничего?
— Ну, может ещё дождик, — наш "кудесник" вовсе не выглядел излишне сконфуженным.
— Тогда уходим! — всё же размять косточки и погибнуть — это далеко не одно и то же. — Пока они не пришли в себя и не догадались, что у них сегодня взамен кар небесных всего лишь внеплановая помывка.
Мои спутники, одновременно тяжело вздохнув, суровым взглядом измерили чародея с ног до головы, словно примеряя к нему гроб, который они с удовольствием бы ему выстрогали и, вняв моему совету, дали ходу. Я остался в замыкании. За моей спиной, постепенно приближаясь, шлёпались на землю тяжёлые капли дождя. Похоже, сегодня сногсшибательное мытьё предстояло не только завывающим где-то далеко внизу оркам.