— Ваше Величество! — Изенкранц низко поклонился, ибо, даже уже обладая законной неограниченной властью, советник понимал, что король, хоть и отрёкшийся от трона, обладает слишком огромным влиянием, чтобы презирать его в открытую. — От Вашего имени я надиктовал несколько документов, — неизвестно откуда в руке советника появился туго свёрнутый свиток.
— Как, что, зачем? — король оторвался от созерцания собственных ногтей и повернулся к стоявшему подле постели Изенкранцу. — Ты же сам сказал: отныне правительство берёт все заботы о государстве в свои руки.
— Ваше Величество, всё это бесспорно, мы и так по мере сил способствуем процветанию нашего отечества, но эти документы слишком важны. Мы не посмели… Ваше Величество, одну только закорючку, и я оставлю Вас в покое!
— Хорошо, хорошо, — беззлобно проворчал Прибамбас, принимая из рук советника свиток. "Только бы он не начал читать, только бы он не начал читать!" — словно молитву, повторял про себя Изенкранц всё то время, пока король разворачивал бумаги и, скрипя пером, подписывал придуманные Изенкранцем указы. На последнем свитке перо скрипнуло и сломалось.
— Ах, ты… Вот незадача! — король покачал головой. — Ты пока за пёрышком сбегай, а я документики почитаю.
От этих слов внутри Изенкранца словно промчался ледяной вихрь.
— Ваше Величество, не извольте беспокоиться! — советник мёртвой хваткой вцепился в разложенные перед королём бумаги. — Это не слишком важная бумага, на ней будет достаточно и вот этой кривой, то есть плавной линии. — Он ткнул пальцем в свиток, показывая черту, оставленную на листе сломавшимся пёрышком.
— Не слишком важная бумага? — выкрикнул король, багровея от ярости. Изенкранц понял, что он ляпнул лишнее.
— Нет, Ваше Величество, я не так выразился! Конечно же, это очень важный документ, государственной важности документ, документ важной важности, но предыдущие в сравнении с ним являются важнейшими!
— А-а-а, — глубокомысленно изрёк Его Величество, постепенно успокаиваясь и отпуская из рук тут же исчезнувшие со стола бумаги. — Что ж, теперь я надеюсь, никто не станет мне мешать заниматься более важными занятиями?! — король покосился на стоявшую на окне выпивку.
— Ни в коем разе, Ваше Величество! — Изенкранц, низко поклонившись, поспешил покинуть тронный зал. На губах прощелыги играла едва заметная улыбка. Ещё вчера он мог занять пост Императора всея Росслании и Рутении, но природная осторожность подсказывала советнику, что спешить нельзя. Ещё неизвестно, как выгорит дело и выгорит ли оно вообще. Ведь кто знает, а не сметёт ли волна народного возмущения дворец и не станет ли тогда подписавший столь "тяжёлые" и "кровавые" документы первым клиентом недавно воздвигнутой виселицы?!
Итак, обеспечив себе на сей случай твёрдое алиби, Изенкранц мог спокойно раздать документы писцам для переписки, чтобы потом разослать их с гонцами по городам и весям. А на следующий день ко дворцу с немногочисленной свитой прибыл граф Дракула…
— Союзники мы верные ваши. Нынче, когда и врагу ведомо, сколь силы мои подорваны, тяжело нам приходится. Помощи государя росского просим, ибо знаем мы, сколь обильно и могуче государство Рутенское, — граф, смиренно склонив голову и нервно теребя шлем, стоял подле государева трона.
— Так чем же можем помочь мы другу нашему разлюбезному? Рутения, чай, сама в разрухе великой стонет.
— А мы многого и не просим. Дозволь торговлю вести вольную, да…
— И чем же торговать будем? — перебил Дракулу всё более раздражавшийся государь.
— Оружием, коему равных нет да каменьями горными, взамен…
— Да у нас ныне и своего оружия завались, детей малых мечами одарить можем.
— Так оружие-то ваше "сырокованное", в горне не закалённое, на ветрах не стуженное, его лишь в лихую годину, коли лучшего не станется, из сусеков вынимать надо. Хорошего удара знатным клинком такой меч не выдержит!
— А нам и такой хорош, и нечего нам втюхивать свои мечи втридорога, знаем мы вас! — король смолк, увидев, как заскрежетал металл железных перчаток под крепко сжавшимися кулаками Дракулы.
— А каменья самоцветные? — едва умерив вскипевшую в груди злобу, вопросил побелевший лицом граф.
— Каменья? — кажется, на лице государя появилась хоть какая-то заинтересованность, но склонившийся к его уху Изенкранц склонил мысли короля в прежнее русло. — Хотя у нас и без того каменьев хватает. Из дальних краёв западных их так и везут, так и везут, а уж они — то, верно, много лучше вашенских будут!