— Мы знаем вас так же хорошо, как вы — дело алмазной шахты Куумба, — добавил мужчина, — а также нам известно о замораживании банковских счетов в стране, не имеющей закона об экстрадиции.
Вдалеке послышалось завывание сирен, и София осознала, что террористы оказались в очень затруднительном положении. Если они останутся в зале, то последует противостояние с силовыми структурами, которое неизбежно окончится расстрелом заложников.
— Все это не будет иметь значения, — возразила женщина, — если вы и дальше решите остаться здесь.
Раздалась трель мобильного телефона, и террорист напрягся всем телом, напомнив Софии, что она все еще находится под прицелом, балансируя на грани жизни и смерти. Один из мужчин, одетый официантом, которого она уже видела прежде, — на его беджике значилось имя Карл, — бросился вперед и вытащил телефон из пиджака убитого агента. Покосившись на голландца, он нажал кнопку приема. София напрягла слух, но мужчина говорил по-голландски, к тому же довольно тихо.
— Вам ни к чему группа заложников, — обратилась она к удерживающему ее человеку. — В действительности вы еще можете скрыться, пока это возможно. Если останетесь во дворце и вступите в переговоры, требуя возвращения денег, то неминуемо проиграете. — Женщина переводила взгляд с одного террориста на другого. — Подобные действия всегда плохо заканчиваются.
Последующий обмен репликами произошел на диалекте умойя. София немного понимала этот язык, но сейчас смысл сказанного ускользал от нее. Франкоафриканец отдал приказ, и мнимые официанты поспешили к двери. Голландец же направился к лежащему на полу атташе и передал ему мобильный телефон. Удерживающий Софию юнец крепко взял ее за предплечье и потащил вперед.
Женщина стала сопротивляться и вырываться, но это ни к чему не привело.
— Madame, вы должны пойти с нами.
Посмотрев ему в лицо, она не увидела ни проблеска человечности, лишь холодную решимость. София вдруг осознала, что является идеальной заложницей — безоружной и беспомощной. К тому же в дипломатических кругах она была известна своим умением говорить на нескольких языках, что лишь увеличивало ее ценность в глазах террористов.
Женщина подумала о возможности развязать драку здесь и сейчас. Она знала, что атташе наблюдает за ней, готовясь к решительным действиям. Знала она также и то, что если он их предпримет, то будет неминуемо убит.
Мгновение спустя ее оцепеневшее тело затолкали в один из фургонов службы доставки. «Мне очень жаль», — мысленно обратилась София к своим детям. Ах, если бы только они могли ее слышать! Она находится в руках убийц. Она сама сделала все возможное, чтобы быть отделенной от Макса и Дэзи, но они переживут потерю. Она была не самой хорошей матерью в мире, но ее дети умны и несгибаемы — они приспособятся. Эти качества они унаследовали от нее.
Снег продолжал идти. Софию усадили на переднее сиденье фургона, поместив между голландцем и юношей-африканцем. Ноги женщины находились в очень неудобном положении по одну сторону от рычага переключения передач. Террористы не потрудились связать ее, справедливо полагая, что она не представляет для них угрозы.
Еще четверо мужчин забрались сзади в кузов фургона, непрестанно переругиваясь на голландском и французском. София поняла, что их план провалился оттого, что она подняла тревогу. Из разговоров террористов она заключила, что они намеревались забаррикадироваться в здании, требуя размораживания их банковских счетов и беспрепятственного транзита в Африку.
— Мы уезжаем ни с чем, ни с чем, — сетовал чей-то грубый голос.
— По крайней мере, ты еще живой, — рявкнул водитель, — а это уже кое-что.
— И у нас есть та, кто обеспечит сохранение нам жизни, — добавил кто-то еще.
К своему ужасу, София почувствовала прикосновение к своей шее. По телу ее забегали мурашки. Дернув плечами, она подалась вперед, и мужчины нервно рассмеялись. Она старалась не думать о том, на что они способны, но сознание все равно наводнили мысли о пытках, насилии и убийствах. Женщина потратила два года жизни на то, чтобы создать основанное на этом дело, но до нынешнего момента слова эти были всего лишь юридическими понятиями. Теперь же они обрели реальный смысл.
Голландец гнал машину по заснеженным улицам, едва вписываясь в повороты. Он явно был отлично знаком с городом и держал путь к порту. Фургон двигался по шоссе, пролегающему вдоль канала Верверсингс, соединяющегося с гаванью Воор, водным путем к Северному морю.