- В то, что я пришла просто так, ты не веришь? Если для тебя это так важно, переоденься, я могу подождать.
- Зачем? - пожал я плечами. - Ты уже на меня такого насмотрелась, можешь смотреть дальше. Хорошая одежда не делает нас лучше, просто любому не хочется выглядеть хуже, чем он есть на самом деле. Я в этом не исключение.
- Что с тобой случилось? - требовательно спросила она. - То, что ты только что сказал, мог сказать мой отец, но только не ты!
- Только не я? - я пристально посмотрел на нее, заставив смутиться. - Я знал, что вы не считаете меня умным мальчишкой. Определенные основания так думать у вас были. Мне только неясно, с какой стати я должен перед тобой отчитываться? Ты тоже всем открываешь душу по первому требованию? Теперь мне понятно, что тебя сюда привело. Стало страшно любопытно, что же случилось с этим глуповатым фантазером, если он вдруг так резко поумнел? Непонятно только для чего ты мне захотела раскрыть глаза в отношении своей подруги. Ты у нас слишком умная, чтобы что-то делать просто так.
- А если я тебе скажу, что хочу с тобой дружить? - сказала Люся, поднимая на меня глаза. - Неужели из-за Ленки скажешь уйти?
- Давай я тебе пока не отвечу, - сказал я. - Извини, но мне нужно подумать. От дружбы я никогда не отказываюсь, если это только дружба. Увидимся завтра в школе.
- Не хочешь сидеть за моей партой? - спросила она, поднимаясь с тахты. - С Любой я поговорю, и она пересядет.
- Не будем спешить, - сказал я, провожая ее к двери. - Завтра еще даже уроков не будет. Поговорим об этом позже.
Она ушла, а я сел и задумался. То, что я уже прожил одну жизнь, не меняло того факта, что сейчас я был подростком и еще долго им останусь. В жизни каждого подростка приходит время, когда в нем возникает потребность в любви. Иногда такая любовь вспыхивает сама собой, чаще подросток начинает рассматривать окружающих лиц противоположного пола и подходящего возраста, выбирая себе объект для обожания. Понятно, что из всего доступного множества стараются выбрать самое лучшее, руководствуясь своими представлениями об идеале. А потом этот объект либо начинают робко обожать на расстоянии, либо обхаживают, если хватает смелости и сам объект не против. Все в полном соответствие с песней, где поется, что слепила из того, что было, а потом что было, то и полюбила. Такая и у меня была любовь к Ленке. Когда наша семья уехала из городка, я ей даже написал письмо, в котором признался в любви, и мы после этого еще некоторое время переписывались. А потом я поумнел и перестал писать. А потом выбросил все письма, о чем сильно пожалел, когда поумнел еще больше. Я понял Люсю. Я в классе был, пожалуй, самым славным мальчишкой. Если бы ни мои выходки, я бы всерьез заинтересовал многих девчонок. А тут она одна из первых увидела совсем другого человека. Может быть, и о своей подруге она мне сказала для того, чтобы освободить место для себя? А почему бы и нет? Будем спасать мир, а по совместительству жить полноценной жизнью советского подростка. В каждом возрасте есть свои радости. У меня в прошлой жизни не было дружбы с девчонкой, и мне было интересно заполнить этот пробел. А с Люсей или с другой, это будет видно. Бедные они будут, когда я обрасту мышцами.
Я знал, что все друзья-приятели уже вернулись и сейчас проводят последний день свободы на улице, пользуясь хорошей погодой. Сходить, что ли, и мне?
- Что ты засел дома? - спросила зашедшая в квартиру мама. - За домом ребята играют в футбол, а ты со своими занятиями совсем на улице не показываешься.
- Каждый день гуляю, - возразил я. - И уже два дня, как начал бегать по утрам. А с ними я еще пообщаюсь. Завтра у нас только торжественная линейка. Узнаем расписание, получим учебники и свободны. Так что время поболтать будет.
- Мне показалось, или у тебя действительно увеличились мышцы? - спросила она, глядя на мои руки.
- Показалось. Пока мышцы только укрепляются. Я очень постепенно увеличиваю нагрузки. Раньше, чем через месяц ты изменений не увидишь.
- Одежду я тебе на завтра приготовила, а ботинки начистишь сам, - сказала мама. - Галстук мы тебе купили новый. Обедать еще не хочешь? Тогда я полежу, почитаю. Захочешь есть - скажешь.
Гонять мяч мне не хотелось, поэтому время до обеда я провел с тетрадкой, пользуясь тем, что мать читает любимые детективы. Вечером по телевизору показывали фильм "Два бойца", который посмотрели всей семьей.
- Все, закончилось ваше безделье! - сказал отец, когда выключили телевизор. - Кто-то нам с мамой обещал в новом учебном году стать отличником. Не передумал?
- Если поедем через Москву, то у меня в дневнике ни одной четверки не будет! - поклялся я. - Итоговых, конечно.
- Одни тройки, - влезла сестра. - Отличниками по желанию не становятся! У тебя пробелов в знаниях, знаешь, сколько?
- А еще неплохо купить гитару, - продолжил я, не обращая на нее внимания. - За пианино рублей пятьсот дадут?
- Если бы, - вздохнула мама. - Разговор шел о четырехстах, за пятьсот мы его сами покупали. А гитара, наверное, стоит сто рублей. И кому на ней играть?
- Я бы попробовал, - сказал я. - На пианино научился, почему не научиться на гитаре?
- Ты научился на пианино? - удивилась сестра. - Покажи!
Решив, что ради гитары стоит рискнуть, я сел за инструмент и сыграл им свою коронную песню, естественно, не напевая слов. Получилось здорово.
- Может быть, не стоит продавать пианино? - задумался отец.
- Когда только успел разучить! - сказала сестра. - Ни разу тебя не видела за пианино с тех пор, как его купили.
- А когда ты могла что видеть, если тебя целыми днями не бывает дома? - сказал я Тане и повернулся к отцу. - Пианино нужно продавать. Через год-два тебя демобилизуют, и придется ехать к родителям мамы и у них жить до получения квартиры. И куда тогда девать этот гроб? В подвал? А на гитаре прекрасно можно играть, и места она много не занимает. И еще и три сотни рублей останется на телевизор. Все равно мы твой комбайн с собой не повезем, продашь кому-нибудь здесь по дешевке.
- И в кого это ты такой умный? - спросил отец, внимательно глядя на меня. - Ладно, инструмент продадим, а там посмотрим, как ты станешь выбиваться в отличники. Будет что-то получаться, будет тебе и гитара.
На следующий день в школе нужно было быть к девяти часам, поэтому пришлось воспользоваться будильником. Утром я провел медитацию и пробежал по бетонке туда и обратно до поворота к рабочему городку. Когда я вернулся, сестра уже встала, а отец собирался уйти на службу. Я быстро почистил зубы порошком, к которому пока так и не успел привыкнуть, вторично умылся и пошел на кухню завтракать. При сборе в школу возникла проблема: я забыл, как завязывается пионерский галстук.
- Мам, завяжи! - подкатил я к матери. - У тебя это лучше получается, а сегодня линейка.
У нас нигде не продавали цветов, поэтому их принесли только те ученики, родители которых выращивали их сами. Таких было мало. Я отправился в школу в белой рубашке и черных брюках, надев еще коричневую вельветовую куртку, потому что с утра уже было прохладно.
Возле школы уже собралась праздничная толпа учеников и преподавателей. Родители пришли только у первоклассников, да и то только матери. Почти все ребята были в куртках и пиджаках. А девчонки в своих коротких платьицах с белыми фартуками мерзли, мечтая, чтобы все побыстрей закончилось. В нашем классе было восемнадцать девочек и десять ребят. Восемь учеников приходили из поселка возле станции. Туда же они мчались сразу же после окончания занятий, поэтому общались мы только в классе, и большой дружбы между нами не было. Я прошел между двумя классами и влился в родной коллектив с тыла. Мое появление совпало с началом поздравительной речи директора, поэтому ни поздороваться, ни поговорить ни с кем не получилось. Долго он говорить не стал, поздравил всех с началом учебного года и отдал колокольчик одной из первоклашек. Девочка обежала строй классов, и на этом линейку закончили, и все организованно пошли по своим классным комнатам. Теперь я мог всех хорошо рассмотреть, а по пути еще и поболтал кое с кем из ребят. В классе моя парта была первой в ряду со стороны входных дверей. За ней на своем месте уже сидела Лена, при виде которой сердце на мгновение замерло. Все-таки слишком долго я убеждал себя в этой любви и слишком много лет о ней помнил, чтобы вот так сразу выбросить из сердца. Ничего такого особенного в ее внешности не было. Для других, не для меня. Для меня в ней было особенным все. Вот ведь вроде прожил жизнь и всему на свете знаю цену, а при виде обычной девчонки не могу остаться спокойным. Или это эмоции мальчишки? Так я его отдельно от себя не чувствовал уже дня четыре.