В ответ на этот комплимент, который, Камилла это знала наверняка, был искренним, она пожала Гийому руку. Она была счастлива до сердечной боли. Они направились было к арочному входу в полуразрушенное помещение, когда из-за кустов донесся хрипловатый голос:
— Говорю тебе, я найду это проклятое сокровище! Моя мать, Фаншон, твердила, что здесь оно точно есть! Она тоже приходила копать… Надо потрудиться, чтобы золотишко другим не досталось!
Гийом застыл на месте, все так же держа Камиллу за руку. Он побледнел.
— Этот голос… Это Элоди Варандо! — прошептал он. — Господи, как она тут оказалась? И надо же было ей прийти сюда именно сегодня!
Камилла вздохнула и спросила с легким раздражением:
— Может, ты ошибся? Все местные женщины говорят с таким акцентом…
— Нет! Она говорила о Фаншон, именно так звали ее мать. Уйдем скорее, пока они нас не заметили!
Девушка замешкалась на пару секунд, но этого оказалось достаточно: прямо перед ними возникло красное потное лицо с резкими чертами, обрамленное желтовато-седыми волосами. На Элоди был измазанный землей передник, да и платье было не чище.
— То-то я слышу, кто-то рядом разговаривает! Смотри, Фирмен, кто к нам пришел! Какие люди в таком месте!
И Элоди насмешливо покачала головой. Появился ее супруг, еще более красный, чем она. В мокрой от пота майке, с киркой в руке, он преградил им путь.
— Точно, это же мерзкий гад, сын Герена! Да с кем! С мадемуазель Меснье, докторской дочкой!
Камилла и Гийом в недоумении уставились на эту странную пару. Смотрелись супруги Варандо в роли неутомимых искателей сокровищ достаточно комично, однако же…
— Небось, ищут местечко поукромнее, чтобы заняться непотребством! — воскликнула Элоди, открывая в кривой ухмылке свои далеко не безупречные зубы.
Фирмен разразился идиотским хохотом и, помахивая своей киркой, презрительно посмотрел на Гийома:
— Мсье Герену не приходится рыть землю, чтобы раздобыть пару су, не то что нам! Когда целый год вытряхиваешь денежки из клиентов, можно спать на золоте и покупать себе молоденьких курочек…
Последние слова вернули Камиллу к реальности. Она пришла сюда не затем, чтобы выслушивать оскорбления четы Варандо, и уж точно не желала слышать, как ее называют «молоденькой курочкой»! Поскольку Фирмен встал у них на пути, выход был один — вернуться к машине. Она потрясла возлюбленного за руку и сказала:
— Идем!
Однако Гийом, похоже, не горел желанием следовать за невестой. Любовь к Камилле вернула ему чувство собственного достоинства. Он дрожал от гнева, испытывая непреодолимое желание наброситься на Фирмена и разбить ему лицо. Как он злился на себя за то, что когда-то водил дружбу с этими людьми! Камилла попыталась его увести:
— Не надо, он того не стоит!
Элоди прыснула так, что чуть не задохнулась. Когда же она отдышалась, то заорала, злющая, как гарпия:
— Она права, катитесь отсюда! Воркуйте где-то подальше от нас! Катитесь!
Камилле никогда прежде не доводилось видеть их в таком жалком состоянии. Вспомнился большой дом Варандо с белым фасадом и свежеокрашенными ставнями. Фирмен, похоже, имел неплохое состояние, нажитое благодаря спекуляциям на черном рынке во время последней войны. Зачем им мучиться на жаре, пытаясь отыскать легендарные сокровища Шассенона? Причина скоро стала очевидна: Элоди вынула из корзинки бутылку вина и сделала пару долгих глотков прямо из горлышка. Должно быть, они начали выпивать и спиртное мало-помалу съедало их сбережения. Вот и сегодня они оба были порядочно пьяны.
Девушка по-настоящему испугалась и потянула Гийома назад. Элоди вытерла губы, с презрительной гримасой подняла свою лопату и снова стала копать. Фирмен подхватил бутылку и опустошил ее залпом. Зло швырнув ее за спину, он продолжил:
— Пока одни надрываются с заступом в руке, другие разъезжают на красивом новом тракторе! У нас в бистро все говорят, что Поль слишком загордился! Подумаешь, у него McCormick! Тебя, небось, благодарит, а, моя цыпочка?
Элоди сплюнула на землю и, глядя на Камиллу, добавила ехидно:
— Конечно, теперь твой братец ходит в банк, как к себе домой! Повезло этому потаскухину сыну, что у него и сестра не недотрога, как и ее мамочка!
— Это точно! Я ее еще когда-нибудь поимею! — похвалился Фирмен.
На этот раз Гийом утратил над собой контроль. Он не позволит двум пьянчугам оскорблять свою невесту и будущую тещу! Камилла была не из тех, кого можно назвать доступной, а супруга доктора Меснье заслуживала всяческого уважения и даже восхищения! За эти месяцы он узнал ее лучше и буквально боготворил ее. Не помня себя от злости, молодой человек подскочил к Фирмену и что было силы ударил его кулаком в лицо. Элоди взвизгнула и стала звать на помощь. Подбежали гуляющие неподалеку люди. Фирмен бросил свой заступ и стал вытирать нос, из которого лилась кровь. Однако он не собирался признавать свое поражение: Элоди протянула ему лопату, и он сильно ударил Гийома ее рукояткой.
— Остановите их! — вскричала перепуганная Камилла.
Гийом, более проворный, чем его пьяный соперник, увернулся, и удар пришелся по краю щеки. Он остался стоять, а Фирмен, потеряв равновесие, свалился лицом в пыль. Встать сразу у него не вышло, и он капитулировал. Элоди подскочила к супругу и потянула его в тень орехового куста, выплевывая на ходу мыслимые и немыслимые оскорбления.
***
После непродолжительной сиесты Мари помогала Лизон развешивать белье на заднем дворе. Венсан увел детей на ферму, чтобы показать новорожденного козленка.
— Мам, ты рада этому браку, скажи? — спросила молодая женщина.
— Очень рада! — ответила Мари. — Чем лучше я узнаю Гийома, тем больше он мне нравится! И потом, в мои годы пора научиться закрывать глаза на прошлое. У этого мальчика, по сути, не осталось родных после смерти матери. Думаю, он заслуживает нашей симпатии, и я буду рада, если у нас он будет чувствовать себя как дома. Выяснилось, что его брат и сестра не приедут на свадьбу…
— Почему они не приедут? — удивилась Лизон.
— Только потому, что их брат женится на одной из дочерей Мари из «Волчьего Леса»! Представляю, сколько гадостей им успел наговорить обо мне Макарий…
Женщины переглянулись поверх бельевой веревки. Они прекрасно друг друга понимали.
— Мама, Лизон, скорее сюда, Гийом ранен!
Растрепанная и перепуганная Камилла возникла между скатертями и простынями, указывая рукой в сторону дома.
Они втроем побежали туда. В кухне они увидели Гийома. Он сидел на стуле; на щеке, под глазом, синела гематома.
— Господи, что случилось, Гийом? — спросила озадаченная Мари.
Камилла не могла стоять спокойно, но и не знала, что полезного может сделать. Лизон, как всегда предприимчивая, молча намочила чистое полотенце и приложила его к месту ушиба. Эти точные и спокойные жесты наконец привели Камиллу в чувство. Она стала рассказывать:
— Мы гуляли по Шассенону, среди руин. И вдруг столкнулись нос к носу с Элоди! Я давно ее не видела… Господи, какая ужасная женщина! Она нас оскорбляла, и ее муж тоже! Гийом не стерпел и набросился на Фирмена!
Мари попыталась представить себе эту сцену и тоном школьной учительницы, говорящей с провинившимся учеником, спросила:
— Значит, вы ударили его первым, Гийом?
— Да, мадам! Мне не следовало этого делать, но этот грязный тип оскорблял вашу семью… Камиллу и вас! Это было… Я не смог сдержаться…
Камилла перебила его. Глаза ее блестели, щеки горели румянцем.
— Видела бы ты его, мам! Как только Элоди стала оскорблять тебя, Гийом потерял над собой контроль!
Молодой человек пожал плечами:
— Я не собираюсь позволять кому бы то ни было произносить подобное в моем присутствии! Это с их подачи я причинил вам столько горя этими анонимными письмами! Пора было заткнуть Фирмену пасть! У меня с ним свои счеты. Он чуть ли не каждый день наведывается в банк и устраивает скандал.