Забери меня к себе.
Сжалься.
Что мне делать без тебя в этом мире жестоком и грубом?
Забери меня к себе.
Ну, пожалуйста!
Что тебе стоит, протяни только руку.
Забери меня к себе.
Я хочу улететь в твою долгую синюю высь.
Забери меня к себе.
Забери!
Ну, а если не можешь – вернись.
Этим финальным «вернись» он как будто резко дернул струну, натянутую где-то глубоко внутри. Но она не оборвалась, а только дребезжание жалобное волной прошло по телу. Как электрический разряд. И звук пронзил тишину. Что это за звук? Опять кто-то в дверь звонит. Снова Майк? Нет. Какая-то женщина. Незнакомая.
– Кто вы? Что вам нужно?
– Простите, вы меня не знаете, но я… можно войти?
– У вас случилось что-то? – «Голос такой встревоженный, как будто за ней гонятся. Может лучше впустить, а потом разбираться? Жаль, что Майк уехал». – Входите! С вами несчастье? Вызвать полицию?
– Нет, я просто слишком волнуюсь. Лучше было мне прийти днем. Я так и собиралась, но… дело в том, что я… – Вдруг тон ее резко переменился. – Слушай, Патрик, – в голосе зазвучал упрек, если не сказать злоба, – а кто это был у тебя сейчас? Ты что, теперь с ним?
– Э… он мой знакомый. Разве я должен давать вам объяснения? И вообще, если вы имеете какое-то отношение к этому мужчине, то знайте, он очень хочет помириться с женой, вернуться в семью, к своему сыну, так что, советую держаться от него подальше и от меня заодно. Вы так сильно нервничали, я подумал, вам грозит опасность, но если ничего такого нет, и вы просто следили за нами, то прошу на выход.
– Подожди, умоляю. Нам надо объясниться. Я этого мужика не знаю, и знать не хочу. Просто мне показалось… не важно, в общем, я имею, как ты сказал, отношение, только не к нему, а к вам.
– К кому это к нам?
– К тебе, к нашей… то есть к Монике.
– Вы что? Неужели вы ее… – Патрик сел. Ослабели ноги. – Вы ее мать? Так значит, вы живы. А Хэнк об этом знает?
– Прошу тебя, не упоминай этого ублюдка. С ним мы потом разберемся. Ладно, Патрик, играть в кошки-мышки бессмысленно. У меня была заготовлена история. Чтобы всё постепенно, чтобы никого не травмировать. Но рассказывать ее не в такой драматической обстановке нужно было. Этот парень сбил меня с панталыку. В общем, предполагалось сказать, что я родственница Роджера, скажем, племянница, или двоюродная сестра и хочу войти в семью на правах доброй тетушки. Но ты ведь всё равно не поверил бы мне?
– По крайней мере, отнесся бы скептически. Я прекрасно знаю его семью и всех, кто был ему дорог. Вас в этих списках не значится. Но, так как версию с племянницей вы сами сразу же отбросили, то?
– То скажу тебе правду. Хочешь, верь, хочешь нет. Только не жди, предупреждаю сразу, что я легко откажусь от попыток заслужить твое доверие.
– Вы меня пугаете.
– Да, аистёнок. А дальше будет еще страшнее. Наша жизнь теперь чёрт знает во что, превратиться может. Впрочем, будем надеяться на лучшее, раз уж мы снова вместе, потому что я… – Последнего слова можно было не произносить. Достаточно одного аистёнка. Так его называл только... – Роджер.
Глава 6
– Правильно ты говоришь. И всё это я понимаю, но не могу.
– Да что ж такое! Почему? Противен тебе? Немил? Другого нет никого, я же вижу. В чём дело? Пожалуйста, скажи, почему мы не можем быть одной семьей, как прежде?
– Ты прав, лучше честно объясниться. Ведь мы с тобой не чужие люди, правда, Майк?
– О чём ты говоришь, Лорейн, разумеется!
– И я могу доверять тебе?
– Абсолютно.
– И ты поможешь, если я попрошу?
– Что угодно.
– Хорошо. Видишь ли, Майк, я полюбила одного человека. Он моя мечта, мой идеал во плоти. Я не могу обладать им, но я хочу этого безумно. Может так выйти, что я разочаруюсь, пойму, журавлю лучше оставаться в небе. Но сейчас уговаривать бесполезно, и мне себя самой, и кому бы то ни было. Я хочу его любви, его ласки, жажду! Звучит страшновато, как помешательство, как мания, вероятно, так оно и есть.
– Окей. И что я должен делать?
– Ты видел этого человека. Тогда на стадионе, и возле школы, кажется. В любом случае должен помнить его, я много о нём говорю. Что неудивительно. В последнее время только о нём и думаю.
– Салли? Гомосексуалист?
– Именно.
– Да-а. Занятно. И чем я могу тут помочь? Матушку природу не переделаешь. Вряд ли он поддастся на уговоры вроде «полюби́те мою жену!». Глупо даже думать об этом.
– Естественно, я не так глупа. И понимаю твое «что угодно сделаю для Лорейн» вовсе не означает в буквальном смысле «всё, что угодно».