– Они теперь ни за что не расстанутся.
Лорейн хитренько ухмыльнулась.
– Слушай, а там, в твоих путешествиях, никого похожего на Томми не было?
– Нет. Я же говорил тебе как-то, что вряд ли способен в реальной жизни на такие отношения. В этих играх меня возбуждает больше всего твое возбуждение, твой азарт, твои фантазии. Мне нравится думать, что твой виртуальный член стоит на меня. От этого мой настоящий взлетает до небес.
– Молчи, молчи, а то всё испортишь. Лучше об этом не рассуждать.
– Я только хотел сказать, что мне тоже никто не нужен кроме моего Томми.
Зазвонил мобильник. Лорейн встрепенулась, но Майк опрокинул ее на подушку.
– Это мой. – Порылся в беспорядочно перемешанной куче одежды. – Я слушаю. Ах, да. Конечно в силе. Часа через два устроит? Ну, до встречи. Пока.
– На счет работы?
– Нет. Не поверишь, но я с твоим Салли стрелку сейчас забил.
– Что, что?! По какому поводу?
– Да как-то разговорились с ним… случайно. Я ему на тебя нажаловался. Так он, миляга, обещал поспособствовать нашему с тобой сближению. – Майк расхохотался. – Вот и поспособствовал. Сам того не подозревая.
– В самом деле, он очень милый, добрейший человек.
– Да, неплохой. Я ему обещал на Хэнка слить кой-какой компромат.
– Серьезно? Ну! Это святое дело. Сейчас накормлю тебя и поезжай. А, может, я с тобой?
– Вообще разговор, вроде как, приватный.
– Да, лучше пусть пока о нас никто не знает. Хочу насладиться тобой единолично.
– Совсем никто? А Саймон?
– Не волнуйся. Он раньше нас самих, небось, всё понял.
– Угу. Ведь мы как шарик и подшипник. Я для тебя, а ты для меня.
– Всё, дорогой, иди, обмойся.
– Ты со мной?
– Я после.
– А Томми?
– Если вы с Томми в душ пойдете, то к Патрику точно опоздаешь. Поиграем вечером?
– Обязательно. Придумай, где они встретятся.
– Ага! На этот раз что-нибудь грандиозное. Томми учится на летчика, а Майк его инструктор.
– Они разобьются к чёртовой матери.
– Мда. Не подходит. Ладно. Придумаю что-нибудь получше. Подвезти тебя? Где встречаетесь?
– В центральном парке, а сама куда собралась?
– Забегу на работу на часок. Хочу проверить, что там в чашках Петри проросло.
– Не долго, ладно?
– Я тебе позвоню.
Майк увидел Патрика первым, еще издалека. Широко заулыбался. «Ну, голубая мечта, чуть жену мою не соблазнил. Вовремя я вернулся. Так-то можно Лорейн понять. Настоящий гей. Точь в точь, как в ее грезах. Таким, вероятно, должен стать Томми, когда повзрослеет, немного. Если повзрослеет, конечно. Раньше она предпочитала видеть его совсем молоденьким. Какой он изящный этот Салли. Руки, спина, посадка головы. Что ни говори, а это от природы. Ни один настоящий самец не сделает из себя такого, хоть из кожи вон вылези. Лорейн права, какие-то они неземные созданья».
– Здоро́во! Я не опоздал?
– Привет! Как раз вовремя. Это я пришел немножко раньше.
– Дочка-то с Хэнком?
– Нет. Удалось договориться с ним на этой неделе оставить ее нам. У него, вроде как, наметился прогресс в расследовании. Сильно занят.
– Оставить вам? Я не ослышался?
– Да. Тут такое дело, – Патрик заметно смутился, – в общем, у нас гостит племянница моего Роджера.
– Не вижу на твоем лице особого энтузиазма по этому поводу.
– Отчего же? Я рад. Не всё так просто, видишь ли.
– Брось, Салли! Не жениться же тебе на ней. Поможет по хозяйству. К тому же, девочке не повредит женское внимание.
Салли как-то нервно хихикнул.
– Если так, то конечно.
– Ладно, я собирался сдать тебе Хэнка с потрохами. Наверное, это свинство с моей стороны, но из чувства, так сказать, глубокой признательности…
– Брось, ведь я тебе еще ни чем не помог.
– Так что? Не рассказывать, что ли?
– Если только хочешь, чтобы я лопнул от любопытства.
– Э-э, пожалуй, ты тут всё забрызгаешь своей голубой кровью.
– Ага, и на тебя попадет основная масса.
– А что? Вот этот пиджачок в голубых пятнах? Гламурненько будет, как считаешь?
– Я куплю тебе хороший гламурненький пиджачок. Давай, рассказывай, что там не так с папашей Хэнка? Неужто, он грязно домогался его в детстве?
– Слава богу, до этого не дошло. Если верить его рассказам, папенька всю жизнь был мужичком степенным и в высшей степени консервативно настроенным. Пока не клюнул его в известное место жаренный петух. Короче, когда Хэнк уже в колледже учился, отец ни с того ни с сего сменил ориентацию. Мамашу его, соответственно, бросил, ударился во все тяжкие. Стал носить невероятные шмотки, по-дурацки разговаривать и делать эдак ручкой. Надеюсь, на свой счет ты моих насмешек не принимаешь?