— Что ты имел в виду под словами «повсюду появляются самые разные предметы»? — крикнула она.
— Джордж Кевин рассказывал, что нашел индейское ожерелье, когда сажал розы. А внуки Хелен откопали кучу наконечников стрел… — Отец появился в дверях кабинета с треугольным осколком керамики, черным с одной стороны и коричневым с другой; между пальцев отца Мелани видела белые линии орнамента. — Пойдем в гостиную. Там светлее. Посмотришь на рисунок.
Рисунок.
Пульс у нее участился. Она вспомнила о другом черепке с лицом, невероятно похожим на ее, и вдруг поняла, что не хочет смотреть на отцовскую находку.
Тем не менее Мелани вернулась в гостиную, где он повернул черепок так, чтобы на него падал свет, проникавший в комнату через раздвижную стеклянную дверь.
Рисунок был грубым, примитивным, в стиле раннего периода культуры анасази, больше похожим на образцы наскальной живописи, чем на более искусную роспись керамики.
Это был дом ее родителей.
Взяв у отца черепок, она почувствовала озноб. Посмотрела на него, потом перевела взгляд на мать, но лица родителей оставались безмятежными. Очевидно, они не поняли, что изображено на рисунке, и у Мелани мелькнула мысль, что все дело в ней самой. Она придумывает то, чего там нет. Может быть, ей просто показалось, что на осколке кувшина изображен ее портрет. Хотя нет. У нее есть свидетели. Остальные тоже видели рисунок. И все отметили необыкновенное сходство.
Мелани внимательно рассматривала черепок. Рисунок был каким-то странным, и это ее пугало. Одноэтажный дом с крытой верандой сбоку и дымоходом посередине. В эпоху анасази таких строений не существовало — их еще не придумали. Самое логичное объяснение, как и в других случаях, заключалось в том, что кто-то совсем недавно разрисовал черепок, а потом закопал. Но Эл подтвердил аутентичность ее предыдущей находки, и она достаточно хорошо разбиралась в искусстве анасази, чтобы понимать — этот артефакт тоже настоящий!
Но самой странной штукой был силуэт в окне дома — маленькое лицо, не похожее ни на кого из ее родных. Странное, смещенное вбок изображение напоминало помесь клоуна и куклы для автомобильных краш-тестов.
Мелани вдруг обрадовалась, что родители не заметили сходства рисунка на глиняном черепке с их домом. Конечно, это глупость и суеверие, но ей стало легче от мысли, что они не входят в круг посвященных, как будто неведение могло их защитить.
Защитить от чего?
Мелани понятия не имела. Это была даже не конкретная мысль, а смутное мимолетное ощущение, но уже через секунду оно уже превратилось в уверенность.
— Думаешь, это ценная находка? — спросил отец.
— Джордж, — сказала мать, — оставь ее в покое.
— Похоже, она впечатлилась, — не унимался он.
— Редкая вещь, — признала Мелани, тщательно подбирая слова. — Бо́льшая часть керамики из этого района и относящаяся к этому периоду либо не имеет никакого орнамента, либо повторяющийся геометрический узор, опоясывающий весь горшок. Отдельный рисунок — это необычно.
— Видишь! — с торжеством произнес отец.
— Я покажу Элу, спрошу его мнение.
— Давай. Но потом вернешь. Я нашел его у себя на участке, и он мой!
— Особенно если это редкость и стоит приличных денег, да? — попыталась пошутить Мелани.
— Именно так.
Вскоре она собралась уходить, объяснив, что должна встретиться с друзьями. Попрощавшись, отец снова опустился в свое удобное кресло и включил футбол, а мать проводила ее до двери.
— Придешь завтра на ужин?
— Конечно.
Мелани отодвинула сетку от насекомых и вышла на улицу.
— Когда мы познакомимся с этим парнем? — спросила мать.
Мелани оглянулась. Сквозь сетку была видна улыбка матери.
— Не хочу его отпугнуть, — она тоже улыбнулась.
— Рада за тебя. Ты это заслужила, — мать рассмеялась.
Мелани смущенно отвернулась.
— Спасибо. До завтра!
Она махнула рукой на прощание и спустилась по ступенькам крыльца. Дети уже ушли, перенесли свою игру в конец квартала, но сосед, старый мистер Бэббит, вышел из дома и поливал лужайку.
Он махнул рукой.
— Как дела, Мелани?
Она помахала ему в ответ.
— Хорошо, мистер Бэббит. А у вас?
— Отлично, отлично.