– А если гансы к нам на чаепитие пожалуют?
– Не, там елки забором стоят, запах не выпустят. И дыма видно не будет… Я-то ж не за себя, мы-то – ко всему привычные. Глянь вон на афицериков да на барышню ихнюю. Им бы хучь раз в день горяченького посёрбать надобно.
– Ну, добро, веди, показывай…
Ельник действительно можно было назвать роскошным. Рослые темно-зеленые красавицы тянутся в небо своими верхушками, отставив вниз тяжелые нижние лапы. Даже с нескольких шагов кажутся сплошной стеной, непроницаемой для посторонних. Гордей оттягивает в сторону живые «шторы», и образуется проход внутрь. Ныряю туда… и оказываюсь в каком-то сказочном Берендеевом царстве. Внутри неровного круга-стены елей лежит уютная полянка… Гордей отгибает нижние ветки одного из деревьев и показывает мне почти готовое лежбище-спальник, созданное самой природой. Толстый слой сухой прошлогодней хвои будет прекрасной периной, само дерево играет роль стен и крыши. Да уж, лучше места не найти. И гансы незаметно не подберутся…
Через десять минут все обустраивают себе места для отдыха по два-три человека в зависимости от размеров елок. Единственное персональное место отдано Анне Сергеевне, которая, невзирая на явно видимую усталость, помогает сибирякам готовить «чаепитие». А я тем временем зову командиров групп на постановку задач.
– Значит так, братцы. Нужно гансам немного голову поморочить. Поэтому твоя «пятерка», Клим, сегодня в охранении, а ты, Петр Игнатьич, берешь своих молодцов и – смотри в карту – быстренько двигаетесь вот на эту дорогу. Там немного пошумите, чтобы германцы решили, что мы идем в том направлении, – и обратно сюда. Двух-трех обстрелов обозов, думаю, будет достаточно. Подкрались, несколько раз стрельнули, желательно во всяких там начальников, и, не дожидаясь ответки, – в лес. Ну да сам все знаешь, не мне тебя учить. Сейчас – начало четвертого, вернуться сюда к семи вечера, не позже. Держи часы. Задачу понял?.. Выполняй…
Группа вернулась раньше, и, пока медсестренка готовилась напоить чаем проголодавшихся, по ее мнению, бойцов, унтер Игнатьич доложился о выполненной работе:
– Как и было говорено, вышли вот сюды. – Палец с пожелтевшим от табака ногтем неторопливо скользит по карте. – Прошли кромкой леса, наткнулись на стоящий обоз. Ужинала немчура. Ну, мы волчий хор и изобразили. Лошадки – на дыбы, повсюду переполох. Сделали под шумок по паре выстрелов и ушли далей. Потом вот здеся, на повороте, в засаду сели. Дождались афтамабиля, небольшого, в котором какие-то офицеры ехали. Разок по ним выстрелили, и опять в кусты. А на обратном пути, когда вот туточки через дорогу перескакивать решили, видим – едут ешо машины, тока грузовые. Хотели пропустить, да недалече от лежки один и сломался. Гансы там чегой-то покричали, затем все уехали, а шофер ентого остался внутрях ковыряться. А чтоб ему веселей было, начальник ихний, видать, ефрейтора в компанию оставил. Ну, мы отошли шагов на сотню и переползли незаметно… Они, наверное, до сих пор там торчат.
– Добро, Игнатьич. Иди, чаевничай, а то кипяток весь выдуют. А я посижу, подумаю.
Так, унтер, хитрюга известный, интересную идею подкинул. Вместо того чтобы красться лесом по ночам, на машине покататься… Идея заманчивая, но и опасная. Внаглую, когда по дороге еще гансы туда-сюда ходят и ездят, устроить автопробег инкогнито. В крайнем случае, возьму грех на душу, переоденусь в германскую форму, хоть это пока и не по правилам. Если повезет, никто не узнает, а если – нет… То мне лично будет уже все равно… Надо бы сбегать туда, посмотреть что с машиной. По словам командира группы, до них – две версты будет, если напрямую по лесу. А там, в зависимости от обстановки, будем принимать решение. В конце концов, лучше плохо ехать, чем хорошо идти…
Пусть господа офицеры недовольно кривятся, но оставляю за себя старшим Зингера, объявляю готовность к выдвижению и с двумя бойцами, назначенными Игнатьичем, бегу смотреть на место ДТП…
Глава 3
Находим его достаточно быстро, гансы сами себя обнаруживают. Ефрейтор, оставшийся за старшего машины, помогал бедному водиле, пока тот копался под капотом, как мог. Голосом. Сидя на подножке и время от времени пуская дымок из короткой трубки, этот боров, не смолкая, давал очень нелестную характеристику своему подчиненному. Лежа в кювете в пяти метрах от них, аж заслушался этого цицерона. Не так стоишь, не так свистишь, как тебя только подпустили к автомобилю, лучше бы ты в детстве сломал себе шею и не позорил бы сейчас доблестные войска кайзера, даже пьяный русский медведь уже отремонтировал бы мотор, потому что у него мозгов побольше, чем у тебя под фуражкой… Ну и в том же духе.