— Я приду сюда завтра, — поднялась Фиона, касаясь руками кладки стен, слушая зов камня. — Обязательно приду. — На её глазах блестели слёзы.
Наташа не верила в случайности. Всё закономерно. Ей нужно было попасть в это время, чтобы найти свой дом и соединить судьбы людей, встреча которых без её участия никогда бы не состоялась. Добро должно восторжествовать, а зло должно быть наказано.
— Мы придём. Да, Руди? — спросила она.
— Да, — он смотрел на плачущую Фиону, и Наташа заметила в его взгляде нежность.
«Господи, — взмолилась она, — сделай так, чтобы эти двое нашли друг друга».
На обратном пути, без колебания свернув на широкую тропу, соскочила с мулицы и на немой вопрос Фионы, кивнув в сторону расступающихся деревьев, сказала:
— Там кладбище.
Здесь всегда тихо.
Здесь ветер усмиряет свой норов.
Здесь птицы поют осторожно, ненавязчиво, бесшумно перелетая с дерева на дерево.
Никто ничего не спрашивал. Сопровождающие их воины посматривали по сторонам, пока пфальцграфиня и рыжая девка собирали лесные цветы.
Они шли туда, где обложенные белым речным камнем возвышались могилы воинов, погибших в тот день, туда, где нашёл упокоение её друг, её Бруно. Сердце сжимала боль, рвущая душу горечью потери.
Почему радость, пройдя через месяцы и годы, теряется в новизне ощущений, а горечь потерь остаётся по-прежнему острой?
Частые наведывания Эрны ощутились сразу: по ещё не увядшим цветам, по аккуратно сложенным камешкам, по чистому песку у основания холмика.
Память сердца.
Память ума.
Память души.
Память сердца свята и сильна. Она вечна. Она мучительна. Она сродни памяти ума в своём желании не принимать реальность, возвращая нас в прошлое, противясь тому, что говорит сердце. Невольные воспоминания будят цепкую память души. Ты помнишь, казалось бы, забытые даты, места встреч. Ты помнишь образы покинувших тебя близких людей, их прикосновения, голос. Причинённая их уходом боль со временем сменяется лёгкой грустью и осознанием того, что все мы смертны.
Стемнело, а Герарда всё не было.
Наташа стояла на лестничной площадке третьего этажа, всматриваясь в яркое пятно света в полукруглом зале. Она никому не стала говорить, что хозяин замка приедет сегодня. Шамси мог ошибиться, но в подобное верилось слабо.
Похоже, кроме неё об этом никто даже не догадывался. Все были заняты обыденными делами, и стоило солнцу уйти за гору, а замку погрузиться в быстро сгустившиеся сумерки, как сонное оцепенение овладело всеми. Взбудораженные утренними событиями, обитатели забылись крепким сном, не разделив ожидание с пфальцграфиней.
Как она ни старалась думать о чём-нибудь приятном, тревога не покидала. Несколько раз уходила в свою комнату и снова возвращалась на боевой пост. Отпустив Фиону отдыхать, напоследок попросила согреть для неё молока с мёдом. Кутаясь в плотную шерстяную шаль, грея зябнущие пальцы о горячий кубок, стояла у ограждения лестницы, потихоньку потягивая питьё.
Не заметив её — скорее всего, проигнорировав, — мимо проскочил Дитрих и быстро спустившись, вышел на улицу.
Послышался лай собак. Полночь. Наташе всегда казалось удивительным, как здешние жители ориентируются во времени, безошибочно определяя время суток? Настолько сильна привязка к биологическим часам? Присущая поколениям на генетическом уровне, она передаётся по наследству.
Лай усилился, послышались звуки рожка.
Сердце радостно забилось. Девушка улыбнулась.
Из тёмных коридоров к выходу потянулись встречающие. Первым инстинктивным порывом было желание присоединиться к ним, но рассудительность одержала верх. Утихнувшее беспокойство поднялось вновь, будто предупреждая: а вдруг он не один? Вдруг ничего не получилось, и он, отбив у Педро возлюбленную, на руках внесёт её в свой дом? Ведь одна из сторон была против расторжения помолвки. А тут ты, такая счастливая выбежишь им навстречу. Он не знает, что ты здесь.
Спустившись на площадку второго этажа ближе к театру действия, Наташа притихла в ожидании. Не спуская глаз с двери, продолжая движение к лестнице, маленькими глотками машинально поглощала питьё.
Она видела, как Франц вместе с другими встречающими вышел за дверь, громко захлопнувшуюся за ним. Пфальцграфиня вздрогнула. В наступившей оглушительной тишине показалось, что ветер принёс звук имени любимого.
От внезапного удара в бок, качнулась, выплеснув содержимое кубка на чёрную тень возле себя.
Кубок, выскочив из рук, с громким стуком запрыгал по ступенькам, разбивая гулкую тишину лестничного пролёта.