— Витька, когда я школу заканчивал, пацаном еще бегал, — отозвался Михаил. — А вернулся, смотрю, вон какой вымахал. Он боксом занимался, потом к местным браткам прибился. Делового изображал, но по всему — мелочь пузатая… Меня, правда, не задевал. Опасался.
— Ну и с какого раза он к ментам в помощники подрядился? — задал резонный вопрос Георгий.
— Да тут скорее, наоборот… — в сомнении протянул Мельник. — Так мыслю, спросил у них кто-то, сержант тебя вспомнил, вот и вернулся, показать, что да как.
— Странно… Бандиты в одной связке с милиционерами? — продолжать Георгий не стал. Перекинул рычаг коробки передач на вторую скорость и плавно вписался в неприметный сверток с трассы. — Вон там и встанем, — указал он на виднеющийся в стороне березовый островок.
Въехав под прикрытие безлиственных, но густых веток, заглушил двигатель и блаженно расслабился. — Фу, — провел по лбу, стирая капли пота. Рука нащупала головной убор. Георгий сдернул шапку и рассмотрел засаленную серую овчину. — Молодец… Вовремя, — похвалил он помощника.
— Да ты тоже ничего, — отозвался Мельник с облегченной улыбкой. — Красиво ушли.
— Ах, да, — вспомнив о включенной иллюминации, Георгий щелкнул тумблером.
— Погоди, — приободренный удачным исходом напарник явно воспрянул духом. — Давай с балалайкой разберемся, — указал он на рацию.
— Попробуй, — согласился бывший морпех, заглядывая в бардачок.
Любознательный Михаил потыкал в выступающие на панели кнопки.
— Не выходит, — расстроенно произнес он и крутанул ручку. Голос из динамика зазвучал так, словно на голову говорящего было одето дырявое ведро: "…всем. Повторяю приметы, — бубнил неведомый диктор. — Первый: Лет сорок пять, пятьдесят. Среднего роста, плотного телосложения, лицо круглое, одет…"
Георгий хмыкнул: — А ты сказал, не обратятся. Уже ищут, и ско…
— Тихо, — оборвал его Михаил, прислушиваясь к скороговорке.
"…Сообщник преступника, Мельников Михаил Васильевич, тридцати лет, неоднократно судимый…"
— Это чего, тебя? — озадачился Георгий, глядя на мгновенно поскучневшего напарника… — Ты ж не при делах?
— Им скажи, — не прекращая ловить ухом обрывки фраз, отозвался слушатель.
"Преступники могут оказать вооруженное сопротивление, при задержании разрешено открывать огонь на поражение…" — огорошил напоследок информатор.
В шипение эфира ворвался скрежет и вой, сигнал милицейской станции стал затухать.
— Попал я с тобой… — в расстройстве хлопнул кулаком в дверцу Михаил. — Чего ж ты насугробил, если они отстрел разрешили?
— Да вот тебе крест, все как на духу рассказал.
— Похоже, майдан ты у больших людей срубил, — подвел итог короткому размышлению Мельник.
— Грустно… — Георгий выбрался из душной коробки. — Хоть сдавайся.
— Ага. Пока ты сдаваться будешь, они тебе дырок в профиле и добавят. Уходить нужно. Отсидеться. А как напряг сойдет, можно и властям. И не местным, а чужим. Лучше всего Московским. Если по столичной сводке проведут, больше шансов, что живым останешься. Да и я тоже.
— Значит, нужно в Москву… Не беспокойся, я скажу им, что ты не при делах… Ну, к примеру, силой тебя заставил…
— Совсем больной? — Михаил криво усмехнулся. — Кто тебя слушать будет? Повесят мне соучастие, и вперед. Им банда для отчетности куда лучше. Тем более что я после отсидки. Рецидивист, значит. Это уже отягчающее.
— Ну, извини, — упавшим голосом произнес Георгий. — Я ж не хотел.
— Все, проехали. Сам виноват, — не стал слушать его лепет Мельник. — Пойдем.
Он хлопнул тугой дверцей и двинулся в глубь зарослей:
— Там, напрямик, километров пять, на федеральную трассу выйдем. Авось, кто подберет…
Миновали лесок и выбрались на открытое пространство. Идти по срезанным кукурузным стеблям оказалось куда труднее, чем по дороге. Ноги то и дело проваливались в раскисшую землю, скользили.
Минут через тридцать унылой ходьбы, проводник остановился и, выбрав место, объявил привал.
— Хорошо идешь, сноровисто. И не ноешь, — похвалил он Георгия. — Я даже забыл, что у тебя дырка в боку. Ты извини. Сказать нужно было, — он сочувственно посмотрел на бледное лицо спутника.
— Ох, тяжко тебе придется. Тюремная больничка всяко не санаторий. Уж не до лечения, главное — там ничего не подцепить. А на сроке и вовсе кранты. Выздоровел — хорошо. Помер — тоже неплохо. Хозяину забот меньше.