– Ну ты и выдал! – сказал стоявший здесь же Сашка. – Ирина Михайловна припомнит тебе эти слова, когда начнёшь хватать тройки!
– А что хорошего в тройках? – отозвался я, очень натурально изобразив удивление. – Или ты, Сашок, против того, чтобы в классе появился ещё один отличник?
Те, кто уже получил учебники, заинтересовались разговором и подошли к нам.
– Это ты о себе? – не поверил услышанному Широчин. – Шутишь, да?
– Какие шутки? Просто надоело валять дурака. Трудно, что ли, учиться на одни пятёрки? Да раз плюнуть!
– Ну и плюнь, – предложил он, – а мы посмотрим! Давай поспорим на пять рублей, что ты в этом году не будешь отличником?
– На деньги не спорю, – отказался я. – И не потому, что боюсь проиграть и нечем будет отдавать долг, просто паршивое это дело – спорить или играть на деньги. Давай поспорим на сто щелбанов, а ты начинай готовить лоб.
– Сам свой готовь! – рассердился Сашка. – Я могу поспорить и на тысячу щелбанов!
– На тысячу не буду. На фига мне такое счастье? Ты окочуришься, а мне отвечать? Да я отобью о твой лоб пальцы!
Все рассмеялись.
– На сто, так на сто! – он схватил мою руку. – Разбивайте!
К нам подошла Лена с полным портфелем учебников.
– Правду говорят, что ты пел девчонкам, когда вместе собирали грибы? – спросила она.
– Истинную. Арию Фигаро. Не слышала? Только её обычно поют на итальянском, а я исполнил им на русском. Примерно вот так! Мальчик резвый кудрявый, влюблённый Адонис, женской лаской прельщённый, не довольно ль вертеться, кружиться, не пора ли мужчиною быть!
Спел хуже Муслима Магомаева, но, в отличие от его исполнения, мои слова поняли все.
– Неужели не понравилось? – спросил я смотревших на меня во все глаза одноклассников. – Это потому, что не было музыкального сопровождения. Ладно, пропустите к доске, а то сами не пишите и другим не даёте.
– Я на твоём месте на всякий случай потренировал бы лоб, – сказал Сергей Кулаков Широчину. – Если каждый день биться им об стенку...
– Это хорошо, что вы такие весёлые, – прервал общий смех вышедший из учительской директор. – Только здесь всё нужно освобождать. Сейчас выйдет восьмой класс, а вы до сих пор не закончили!
После его слов те, кто ещё не переписал расписание уроков, бросились это делать, а остальные потянулись к выходу.
– Не поможешь донести портфель? – спросила у меня Лена.
– Подожди минуту, – сказал я ей и подошёл к Кулакову, с которым дружил. – Сергей, захвати портфель, а я помогу девчонкам.
– Могу отнести в вашу квартиру, – предложил он. – Мне это проще, чем тебе к нам мотаться.
– Теперь я свободен, – сказал я Лене, рядом с которой уже стояла и Люся. – Давайте ваши портфели, для вас они тяжеловаты. Саш, помог бы Свете, пока она не надорвалась.
Света Зимина – самая маленькая из девчонок нашего класса – благодарно улыбнулась и с готовностью протянула Широчину портфель. Так впятером и пошли, потому что Сашка и девчонки жили в соседних домах.
– Что с тобой случилось? – спросила меня Лена, когда вышли за калитку школьной ограды.
– В последнее время мне многие задают этот вопрос, – улыбнулся я. – Мало того, скажу по секрету, что я сам себе его задаю! Наверное, виноват переломный возраст!
– Тебе нужно смешить людей со сцены вместо Мирова и Новицкого, – сказала Света.
– Можно и рассмешить, – согласился я. – Пока идём, расскажу несколько анекдотов. Правда, Люсе не понравилось моё выступление, но она слишком серьёзная девушка.
– Пусть заткнёт уши, – посоветовал Сашка. – Руки ты ей освободил. Трави свои анекдоты, а то скоро придём.
Шли действительно недолго, но я успел рассказать три анекдота. Сашка так ржал, что едва не растерял портфели. Лена со Светой тоже смеялись от души. Я глянул на идущую слева Люсю и поразился: в глазах у девчонки стояли слёзы. Кажется, я немного перестарался.
Когда дошли, Сашка со Светой свернули к своему дому, а мы пошли к следующему. У крайнего подъезда я отдал Лене её портфель.
– Держи, а я донесу Люсе портфель до подъезда.
– Спасибо! – поблагодарила она. – Чем думаешь заняться?
– Понравились анекдоты? – спросил я. – Увы, у меня сегодня много дел. Может, освобожусь к вечеру.
– Если хочешь, приходи в наш двор, – предложила она. – Люся тоже будет.